Например, то, как мы слушаем друг друга, воздействует на человеческую энергию и может заряжать или разряжать, усиливать или ограничивать нашу способность вкладывать свои лучшие качества в любую задачу. Я часто вижу это на встречах, на которых присутствую как наблюдатель. Кто-то говорит, а остальные подают сигналы, сознательные или нет.
В любом случае воздействие на чувства другого человека может быть значительным. Например, когда я чувствую, что собеседник меня не слушает, это способно очень быстро вызвать в моей голове неполезную историю: «Он явно не считает меня интересной или достойной его внимания». Если я не буду начеку, эта история может заставить меня сделать что-то одно из двух: либо говорить все быстрее и быстрее, либо внезапно утратить владение родным языком и не суметь выразить то, что считаные мгновения назад было мне совершенно ясно.
Вместо того чтобы предоставлять решение случаю, будет полезнее оказывать то воздействие, которое мы хотим оказывать.
Вопрос, который я часто задаю клиентам: «Вы готовы быть на сто процентов ответственными за свое воздействие на других?»
Люди достаточно храбрые, чтобы ответить «да», осознают и осознанно направляют внимание на то, как их энергия, их слова, тон и поступки воздействуют на окружающих. В особенности в моменты давления. Если вы решите этого не делать, это высокий риск, потому что ваши чувства в отношении другого человека могут оказывать на него большее воздействие, чем то, что вы говорите.
Когда мы видим одно, а слышим другое, мы с большей вероятностью верим тому, что видим. Воздействие нашей энергии на энергию, уверенность и продуктивность других может быть огромным, так что…
Благодаря Фейсбуку я регулярно возобновляю контакты с бывшими учениками. То, что они говорят, способно на многое раскрыть глаза. Один мой бывший ученик недавно написал:
«Очень надеюсь, что вы счастливы, и я рад связаться с вами спустя все эти годы. Мне нравились ваши уроки, но я всегда хотел, чтобы вы спрашивали в классе мое мнение, а вы никогда этого не делали. Я был одним из «тихонь». Вы предпочитали спрашивать других».
Другой писал:
«Очень рад найти вас. Хочу поблагодарить вас за две вещи: во‐первых, за то, что отвели меня в столовую, когда я только прибыл из своей родной страны и не говорил по-английски. Вы усадили меня за стол с ребятами, и я до сих пор дружу с одним из них. Во-вторых, каждый раз, когда я говорил: «Я не смогу этого сделать», – вы всегда отвечали: «А что, если бы смог?» Я до сих пор говорю это себе и своим детям».
Как ни печально, я не помню ни одного из этих событий, зато бывшие ученики явно их помнят. Более того, эти комментарии показывают, что эти моменты они унесли с собой и во взрослую жизнь. А теперь их комментарии останутся со мной в моей.
Мы оказываем такое огромное воздействие, сами того не зная, – как учителя, родители, руководители!
Слова, которые мы говорим людям, – нередко не придавая им значения, – могут оставаться в их сознании как истории и звучать фоном их жизни еще долгие годы. Скольких вы знаете людей, запомнивших какого-нибудь учителя за то воздействие, что он оказал на них, – не важно даже, плохое или хорошее? А ведь то, что учителя случайно обронили, о чем оговорились и тут же забыли, продолжает жить и во взрослой жизни их учеников. Я знаю, например, что моя неуверенность в математике (даже теперь!) уходит корнями в прошлое, к мистеру Таббсу, который маячил за моим плечом во время экзамена в средних классах. Разочарование на его лице, когда я пыталась сообразить, сколько воды осталось в ванне после того, как Питер выдернул пробку, и за пять секунд до того, как Джон в нее забрался, – возможно, стоя на одной ноге и поедая пышку или занимаясь еще чем-то, столь же абсурдным и, как мне казалось, не имевшим никакого значения для моей жизни, – до сих пор вспоминается мне, когда я смотрю на свои бухгалтерские сводки.
Один из моих клиентов, Дэвид, успешный старший партнер в высококлассной юридической фирме, регулярно страдал от приступов сомнений в себе, особенно когда давал советы требовательным клиентам. Он хотел найти способы подкрепить свою уверенность в такие сложные моменты. Во время одного сеанса мы планировали подход к особенно трудному клиенту, и тут Дэвид случайно упомянул своего директора школы, который некогда «поднимал бровь, выражая сомнения» в его способностях. Я спросила его, что он имеет в виду.
– О, я никогда не забуду, как он поднял эту свою бровь, когда я упомянул, что хочу поступать в Кембриджский университет!
Увы, этого директора нет с нами, чтобы оправдать себя. А ведь его жест вполне мог быть выражением приятного изумления, гордости или даже удовлетворенности, но школьник Дэвид определил эту маленькую деталь как сомнение. И теперь, около тридцати лет спустя, успешного юриста Дэвида по-прежнему преследуют сомнения – все благодаря той поднятой брови.
Далее было вот что: Дэвид осознал, что этот директорский жест глодал его изнутри слишком долго и он должен что-то с этим сделать. Реакция на него продолжала высасывать из Дэвида энергию – энергию, которую ему нужно было сохранять для клиентов и для своей семьи.
Тот школьный директор понятия не имел, что его жест (который, в конце концов, мог даже быть всего лишь непроизвольным тиком) запустит столь устойчивую цепную реакцию. Аналогично и я не имела понятия, что досада из-за того, что я не спрашивала ученика о его мнении, будет сидеть в нем так долго.
Случайное замечание, ненамеренный жест или, напротив, отсутствие таковых – все это может оказывать воздействие. И не только в образовании.
Один топ-менеджер хотел уделять свое внимание каждому, кто входил в его кабинет. Поэтому он решил для себя, что будет закрывать ноутбук, едва завидит любого входящего. Лишь по чистой случайности он узнал, что это вызывает беспокойство среди сотрудников. Как выяснилось, они восприняли закрывание ноутбука как признак того, что он что-то от них скрывает.
Я стояла в офисном фойе, дожидаясь пока приедет лифт, чтобы доставить меня наверх, к клиенту. Когда двери разошлись, я вошла внутрь вместе с четырьмя другими людьми, которые непринужденно болтали между собой. В последнее мгновение я услышала очень громкие быстрые шаги, приближавшиеся к закрывающимся дверям. В лифт влетела женщина с очень напряженным лицом, сжимавшая в руках стопку документов. Ее тревожность и стресс были буквально осязаемы. Все мы почувствовали это, замерли и оставшиеся шесть этажей преодолели в полном молчании.
