— Но, сэр, источники сообщают… — попытался вставить слово сержант, и майор одарил его настолько яростным взглядом, что тот замолчал и сконцентрировался на вождении.
Вспыхнувшая надежда погасла, и Анжелика в сотый раз напомнила себе, что пора принять реальность такой, какая она есть. У Жиральда Лароша нет ни нравственности, ни совести, ни… сердца.
«Однажды ангел спустился с небес, чтобы никогда больше туда не возвращаться, а остаться со мной…»
Словно издали, услышав бархатный баритон, от которого внутри разливалось тепло, Анжелика вздрогнула. Иногда, чтобы полюбить требуется один день, но почему нельзя забыть любовь за двадцать четыре часа? Почему часто мучительные обрывки из прошлого становятся значительной частью настоящего, влияя на будущее? Как бы она хотела забыться… Как трудно и невыносимо забывать то, что когда-то приносило неимоверное счастье.
— Лика, зачем мне врать тебе? Сама подумай, ведь у меня нет никаких продуманных и коварных планов, как у Повелителя, — слегка сжал ее озябшие пальцы Александер, привлекая к себе внимание — Я говорю только то, что знаю, в чем полностью уверен, как сейчас. Лика, Жира… Повелитель — озлобленный на весь мир зверь, которого сейчас тронули, и он готов напасть на каждого в любую минуту. В моей квартире ты будешь в безопасности, потому что, во — первых, она круглосуточно охраняется, а во — вторых, по вечерам я всегда буду с тобой.
Неожиданно прозвучал громкий, резкий звук. Выстрел? Нет, не похоже.
Анжелика испуганно наблюдала, как два синих тонированных джипа с эмблемой военного штаба, сопровождающих их впереди, взорвались, разлетевшись запчастями по сторонам. На мгновение ей показалось, что она смотрит американский боевик, однако черный дым и языки пламени впереди, а затем следовавший за ними оглушительный очередной звук, доказывали, что, увы, все происходит в реальности.
— Прыгай, — скомандовал Александер, распахивая перед ней дверцу еще движущейся машины, и Анжелика отрицательно замахала головой:
— Я не могу… Боже, его убили?
Заметив, как голова сержанта безвольно опущена на руль, а с маленькой дырки на спине сочилась алая струя крови, Анжелика не сумела закричать, а только ошеломленно взирать на пулевое ранение.
— Быстро прыгай, я сказал, — приказал майор, и не дождавшись, когда до парализованной страхом девушки дойдет смысл его слов, он буквально вытолкнул ее из машины на заснеженный асфальт. Инстинкт самосохранения впервые сработал вовремя: Анжелика, прикрыв голову руками, ожидала больного столкновения с твердой поверхностью, но пушистые хлопья снега, как спасательный ковер, смягчили ее падение.
С третьей попытки ей удалось встать, и она видела, как полицейский джип Сандера врезался в дерево, а из бензобака потекло топливо. Еще минута и…
Девушка повернула голову и заметила заснеженные кусты, за которыми начинался спасительный поворот, и ей хотелось бежать без оглядки.
Ей надо бежать, спасаться, а она могла лишь стоять на месте, абсолютно неподвижная, скованная, подчиненная ужасом.
— Сандер, — безмолвно прошептали ее онемевшие губы, когда мозг постепенно начинал давать сигналы, предупреждающие о серьезности и опасности ситуации. Только одна мысль продолжала биться в голове: почему он не прыгает из машины, ведь она взлетит на воздух через несколько секунд? А вдруг он тоже ранен и нуждается в помощи?
Нет, она не может вот так взять и оставить человека, рисковавшего ради нее жизнью, в беде…
Сделав неуверенный шаг вперед, Анжелика заметила, как возле нее резко притормозил серебристый мерседес, перегородивший дорогу к майору. Она пустилась бежать, желая скрыться до того, пока из автомобиля выйдут люди, наверняка, ее недоброжелатели, устроившие взрывы с целью добраться до нее.
Ее сердце словно было взорвано динамитом, пока она бежала, боясь оглядываться назад, но слыша тяжелые шаги, преследующие ее. Каштановые волосы, которые были собраны в небрежный хвостик без резинки, теперь рассыпались, а губы дрожали от сдерживаемых рыданий.
Бежать. Бежать, пока силы не покинут тело. Бежать так, будто от этого зависит вся жизнь. Хотя… почему будто бы? От этого действительно зависит жизнь… Бежала, даже когда ноги стали проваливаться в снег, она не обратила особого внимания. И только почувствовала холод, который пробирался глубоко в душу, замораживая все внутри.
Вдруг Анжелика поскользнулась и покатилась по снежному склону, зажмурившись, чем воспользовалась предательская память, показывая перед ней нежно улыбающегося Жиральда, раскрывшего для нее объятия, которые всегда согревали ее, а ведь ей сейчас так холодно…
Как только склон стал пологим, девушка выдохнула, распростершись на снегу в позе ангела, открывая глаза и глядя на мелкий, неприятный снег, кружащийся в своем бешеном и странном танце.
Интересно, она жива? Может, наконец-то ее измученная душа покинула тело, улетая вдаль, однако боль, пронзившая плечо, дала понять, что такого облегчения ей не ждать.
— Помочь? — низкий голос заставил и так продрогшее тело вновь вздрогнуть и податься вперед, но ноги не повиновались ей, а желание снова бежать росло с каждой минутой.
— Не надо! — воскликнула Анжелика, когда ее, схватив за запястье, резко подняли на ноги, от чего она вскрикнула, и потащили куда-то, как тряпочную куклу, не реагируя на ее сопротивления.
— Отпусти меня! Не трогай, — кричала девушка, надеясь, что на безлюдной дороге появится кто — нибудь, кто поможет ей, однако все тщетно.
— Заткнись, а то я вышибу тебе мозги прямо тут, — рявкнул похититель, впихнув ее на заднее сиденье мерседеса, где сидел курчавый блондин, который, видимо, должен присматривать за жертвой.
Увидев через лобовое стекло на противоположной стороне знакомое дерево, Анжелика почувствовала, как по щекам покатились слезы. Обломки взорвавшегося полицейского джипа разметало по всей округе. Хлопья пепла и клочки лёгких материалов ещё кружились в воздухе.
— Сандер… — всхлипнула Лика — Вы не люди! Вы все звери… Кровожадные звери, недостойные зваться людьми! Вы убили его! Убили… Сандер!
— Люк, заткни ее, — зло рыкнул человек, сидевший за рулем — Она раздражает меня своими соплями и глупой болтовней.
— Ты — никто! — Ярость, вызванная ощущением потери близкого друга, наполнила Анжелику — Ты всего лишь пес, выполняющий приказы своего Повелителя. Ненавижу!
— Люк, я сейчас ей врежу, — заорал парень, сжав руль так, что костяшки пальцев побелили — Заткни ее немедленно, а то я размажу ее милую мордашку.
Она пыталась вырваться, кричать. Дыхание перехватило. К её носу и рту прижали смоченный платок. Анжелика пыталась бороться, но её руки лишь беспорядочно порхали в воздухе, пытаясь за, что-нибудь ухватиться.
Губы продолжали шептать имя майора, но сердце кричало и звало на помощь совсем другого человека, ведь перехитрить его невозможно, и как бы она не старалась, оно знало, кто на самом деле в состоянии ей помочь, хотя девушка никогда не признает этого.
