— А ну тормознул, Мангуст! — шикнул он на меня, доводя до края тем, что прижался к Али еще ближе, да еще и положил ладонь на горло.
— О-то-шел! — процедил я, аж давясь яростью, но притормозил. — Лапы на х*й убрал. Убью!
— Тихо, мужик, никто тут никого убивать не будет, — ухмыльнулся Жало и настороженно оглянулся по сторонам. — Я поговорить пришел.
— Я тебя сейчас собственные зубы жрать заставлю! — не собирался я его слушать и, выудив нож из сапога, стал обходить их с моей женой по дуге.
— Послушайте, э-э-эм-мм, как вас там, прошу меня простить, не запомнила, — заметив отблеск лезвия в моей руке, зачастила очнувшаяся после первого испуга Али. — Вам стоит действительно просто отпустить меня, и тогда мы сможем нормально поговорить, как цивилизованные люди, и никто не пострадает. Рик вас не тронет, если вы перестанете трогать меня. Правда, любимый?
Нет, не правда. В этот раз «любимый» не то заклятье, но, пока ты в его лапах, я пообещаю что угодно, и поэтому кивнул.
— Ну да, я даже верю, что ты в это веришь, — хохотнул скорповский выползок. — Но судьбу испытывать не стану. Повторяю, Мангуст: я тут, чтобы чисто перекинуться с тобой парой слов, а твоя женщина — гарантия, что ты меня не только выслушаешь и услышишь, но и тебе не дадут забыть о сказанном. Потом я свалю в одну сторону, вы в другую.
— Отпусти. Ее, — потребовал я отрывисто, борясь с инстинктом все же метнуться вперед и устроить тут бойню.
Я никогда не считал себя милым парнем, но сейчас внутри бушевало нечто откровенно зверское, темное до такой степени, что у меня едва челюсти не сводило, как у какого-то животного, от необходимости впиться в его горло, пустить кровь, защищая свое самое дорогое. И, видимо, это читалось в моих глазах.
— Да подавись ты! — прошептал раздраженно Жало и продемонстрировал мне обе руки, показывая, что не удерживает больше мою принцессу и безоружен.
Я мгновенно рванул Али на себя, задвинув за спину и прошипев всем женщинам: «Живо отсюда!»
— Постой, мы же пообещали его выслушать, — возразила моя жена.
Да кого там слушать! Сейчас опять начнет пугать и угрожать, передавая послание от своих скотов…
— Слушай внимательно, Мангуст, — вместо того чтобы, следуя чувству самосохранения, мотануть от меня подальше, придурок, наоборот, подался ближе, глядя прямо в глаза, будто желал донести нечто не только на словах. — Малика и троих его шестерок, что отмудохали вашего Дизеля, сегодня ночью замели с особо крупной партией дури, и сидеть им теперь лет по пятнадцать минимум, так что мстить вам некому.
— Отмудохали? Мстить? — влезла не в свое дело Юпик. — Вы же мне сказали, что Дизеля какой-то ревнивый муж так отделал…
— Сказали, что надо было! — огрызнулся я, не отводя глаз от Жала. — Малик бы не полез на брата, если бы его не науськали и добро сверху не дали. Так что мы ни хрена не в расчете!
Меня с трех сторон прижигало женскими гневными взглядами. Некстати они вот так узнали о том, что рано или поздно мы собираемся отплатить Скорпам за Дизеля, некстати. Ну тут уж что поделать, как говорится.
— Вы сдурели? — не преминула высказаться Мари.
— Короче, Мангуст, не оставите все как есть — дураками последними будете! — еще тише сказал Жало, тревожно озираясь. — Там со всем и без вас разберутся, гарантию даю, а сунетесь за справедливостью не вовремя — и вас зацепит. Оно вам надо? Особенно тебе теперь.
Он выразительно глянул на мою жену, резко развернулся и стремительно пошел прочь, скрываясь в боковом проходе.
Я прижал к своему плечу лицо Али, не слыша, что мне тарахтят в оба уха Мари и Юпик. Главное — она в порядке. Холодный пот потек по спине, а руки с ногами затряслись, горло сжало догнавшей с опозданием паникой. «Цела, слава тебе господи, цела», — только и билось в голове, когда я впился голодным поцелуем в губы моей Али.
— Да ты можешь нам хоть что-то объяснить? — пихнула меня в плечо сестра.
— Прекратите, тут, между прочим, приличные люди и с детьми ходят! — скрипела какая-то старушенция, проталкивая нарочно слишком близко мимо нас свою телегу.
— Вы реально собирались мстить этим бандюганам? — наседала драконяша, но я видел только мою жену и ее обеспокоенный ответный взгляд. — Мы же все решили!
— Все хорошо, — прошептал я единственной, кого в это мгновение видел и слышал. — Есть и будет хорошо.
И это чистая правда, и не знаю, откуда взялось знание. Когда она рядом и невредима — всегда хорошо. С остальным мы с братьями разберемся — не женское дело в это нос совать. Не знаю, кто взялся за Скорпов — конкуренты или копы с федералами — но, похоже, нам и правда стоит посидеть на берегу в ожидании, пока мимо поплывут трупы. Время покажет.
— Нет, ну чего вы застряли? — преувеличенно оптимистично громко сказал я. — Вечеринка сама себя не подготовит, дамы!
И, нагло прихватив с собой Али, смылся за моей тележкой, оставляя Мари и Юпик стоять с открытыми от возмущения ртами.
— Я все же однажды прикончу этого бл*дского выхухоля! — донеслось мне в спину.
— Я в деле! — поддержала сестра, а я, не оборачиваясь, предложил им оценить длину и форму моего среднего пальца.
Глава 30— Али! Али-и-и! Ты готова ехать? — прокричал Рик из коридора, ведущего в гараж.
Все парни еще раньше отбыли из логова к своим приемным родителям — Вестонам, и туда же сейчас собирались и мы с мужем… как раз для того, чтобы вывалить на них новость, что мы внезапно женаты.
Даже Мари все еще немного дулась на меня за то, что я ей и словом не обмолвилась, практически сбежав с моим Мангустом ради быстрого бракосочетания. Сложно представить, как такое может воспринять ма Линда. Наверняка расстроится. Если бы у меня был сын и его взяла и похитила какая-то незнакомая девица и женила на себе… А Рик говорит, что когда расстроена ма Линда, огромный па Джек становится реально опасным.
— Принцесса! Да что же такое! — Рик, хмурясь, показался на захваченной сейчас мною их кухне-гостиной. — Ты меня слышишь?
Я закивала и кинулась к духовке, чью девственность нарушила, решив испечь фруктовый пирог. Ну не идти же знакомиться совсем с пустыми руками, да?
До самого отъезда парни то и дело оказывались рядом, предлагая помощь, а по факту — подворовывая ягоды и нарезанные фрукты, отщипывая сладкое тесто, принюхиваясь и облизываясь. Даже перманентно мрачный и не любящий меня Саваж соизволил подойти поближе и промычать что-то типа «М-м-мм. Персики». Потребовалось вмешательство моего мужа, чтобы разогнать этих «охреневших прилипал» «заведите себе своих женщин и тритесь рядом, а то нюхают тут!».
— Рик, как думаешь, какой возьмем? Персиковый? Черничный? — Духовка у парней была огромная, хотя до этого и не использовалась ни разу. — Яблочный, может? Мари говорит, что у меня яблочный очень удачный всегда, хотя и тыквенный и банановый тоже ничего. Чесночный хлеб неплохо выходит… Или, думаешь, нужно было все же лазанью? Твоя мама любит лазанью?
