Кто были эти люди?
Какой темный замысел собрал их здесь в подобный час, около полуночи, в подобном месте, на спуске горы, где находились лачуги тряпичников, крытые фуры бродячих акробатов, где суетится народ сомнительных нравов и пугающего вида!
Тут были Гаду, укутанная в просторное пальто, поднятый воротник которого почти скрывал ее лицо, Горелка, одетый в короткую куртку водопроводчика. Он дрожал всем телом, наполовину замерзший. Наконец, Иллюминатор иногда бормотал какие-то непонятные слова. Здесь присутствовал еще один персонаж, рука которого сжимала, казалось, некий тяжелый объемистый длинный предмет прямоугольной формы…
Эти люди несколько мгновений продвигались вперед, спустились вниз по улочке, предпринимая самые большие меры предосторожности, и, ничего не говоря друг другу, резко остановились, сгруппировавшись вокруг Гаду.
Отвратительная женщина украдкой кашлянула.
– Спешите увидеть друзей-приятелей, – начала она. – Теперь как раз все в точности, едва будет сто метров от тюрьмы, куда идем обделывать делишки… Поэтому все внимание на работу! А!.. Еще что?.. Твой нож у тебя, Горелка?
Горелка, услышав вопрос, довольствовался пожатием плеч в весьма ироничной манере.
– Возможно! – ответил он. – Я не выхожу, не защитив самого себя!
– Ну ладно, ты можешь раскрыть его в своем кармане на тот случай, если появится мерзавец, как иногда бывает…
– Хватит! – сказал Горелка, очевидно менее уверенный, чем можно было судить по виду…
Однако Гаду тревожно оглядывалась по сторонам.
– Время пришло, – прошептала она, – но, Боже милостивый, я не слышу шума телеги.
Все оставались в молчании, прислушиваясь к ночной тишине…
Ничего не было слышно, лишь свист ветра, шум дождя, который начал идти крупными каплями, стуча по фасадам домов, хлестая в лицо ночных бродяг…
Гаду продолжала:
– Я обещала быть здесь точно в двенадцать часов, как раз сейчас пробьет… Он, должно быть, поблизости… если только его кобыла не окочурилась по дороге!
Они снова прислушались. Совсем близко раздался гул, как удар грома.
– Это автобус на улице Ордене, – объяснила Гаду. – Последний… Теперь будет тихо.
Затем мегера внезапно потерла руки:
– Все в порядке! Я слышу конягу!..
После того как автобус ушел, можно было отчетливо различить медленное и усталое цоканье приближающейся лошади. Также раздавался резкий лязг железа, который свидетельствовал о том, что подъезжала не господская коляска, а просто фиакр, невероятная колымага.
– А вот и он! – произнесла Гаду. – Иллюминатор, ты там поближе, пойди на угол, посмотри, действительно ли это он… И пусть он держится наготове… ладно?
Иллюминатор исчез в темноте; через несколько минут он вернулся.
– Там мужчина? – спросила Гаду.
– Да! – подтвердил Иллюминатор. – Развозящий товар!
– Ну вот… Все идет как надо…
Однако Гаду, хотя и сказала, что все идет хорошо, по-видимому, была в нерешительности!
– Теперь, – продолжала она, – надо смотреть и смотреть, чтобы не сделать промаха… Паренек, о котором я вам говорила, должен меня ждать на другом углу улицы. Он не знает, в чем тут дело, однако, нам он нужен. Итак, осторожно!.. Пусть остальные идут на двадцать шагов позади меня…
С этими словами Гаду пустилась в путь. Она шла быстро, большими шагами, и время от времени проверяла, идут ли ее приспешники, согласно приказу, который она только что им отдала.
Гаду продвигалась в ночи таким образом около десяти минут.
Улочка, на которой развертывалась эта сцена, была отвратительная, с одной стороны окаймленная неясными пустырями, с другой – высокими строениями, казалось, какими-то огромными ангарами, где не виднелся даже слабый свет, где никто не бодрствовал.
Эта улочка внезапно упиралась в улицу Шампьонне. В закоулок этой улицы и направлялась Гаду.
Как только мегера приблизилась к проезжей дороге, она начала тихонько свистеть…
Она свистела так несколько секунд, после чего из темноты рядом возник новый персонаж, который шел, засунув руки в карманы, вихляя бедрами и не предпринимая решительно никаких мер предосторожности, чтобы не наделать шума.
– А! Вот и вы, матушка Гаду! – начал он громким голосом, подходя к мегере. – Ну! Знаете ли, не слишком-то вы рано! Можно состариться, ожидая вас! А также, черт побери, здесь не время и не место, чтобы устраивать свидания! Что вам еще от меня надо?
Гаду сделала несколько шагов навстречу новоприбывшему…
Она резко наклонилась к нему:
– Замолчи, Зизи, ради Бога! Не шуми так и иди за мной!
Зизи?
Неужели это именно грума только что встретила мегера?
Зизи, а это действительно был он, за день до происходящего таинственно получил приказ Гаду быть в полночь на углу улицы Шампьонне…
Приказ сопровождался обещанием денег, и Зизи, естественно, поторопился согласиться.
– Гаду, наверняка, занимается темными делишками, – сказал себе мальчуган, – но мне наплевать на это! Я не собираюсь делать ничего плохого… Значит, я могу пойти посмотреть…
Однако этой ледяной бурной ночью в тот момент, когда Гаду приблизилась к нему, Зизи почувствовал себя менее уверенно.
– Так что? – сказал он, пытаясь стряхнуть вцепившуюся в него Гаду, которая крепко сжимала его руку. – Так что? Куда вы хотите меня послать? И почему не надо, чтобы я поднимал шум?
Мальчишка, увы!.. пытался отбиться. Он чувствовал себя схваченным Гаду, как клещами…
Жуткая женщина держала его за запястье и тащила в темноту улочки.
– Иди! – повторяла Гаду. – Я не хочу, чтобы меня видели! Иди туда…
Зизи пришлось повиноваться…
– Ладно, – сказал он, – но отпустите меня, я пойду за вами… Ну!
Гаду его не отпускала…
– Так что, я – пленник? – начал Зизи.
Гаду еще сильнее сжала его запястье. Зизи почувствовал, как ногти мегеры впились в его тело.
– Бог мой, вы мне делаете больно!
На этот раз у него не было времени, чтобы добавить хоть слово.
Гаду кашлянула.
И внезапно, когда Зизи этого не ожидал, из темной улочки стали возникать силуэты мужчин, которые бросились на него, скрутили ему руки, почти обездвижили его.
Грум понял, что он пропал.
– А! Черт побери! – прошептал он. – Гаду собирается расправиться со мной!
Однако он ошибался.
