– Холодно.
Он задрожал и повернулся, вытаскивая из-под них одеяло, чтобы укрыть и себя, и ее. Эмма почти растаяла от удовольствия, когда тепло окутало ее тело. И затем он потянулся и привлек ее к себе, закинув колено на ее бедра, и она чувствовала тепло. И даже любовь.
– Останься со мной, – вздохнул он. – Останься.
Эмма не ответила. Он уже почти спал. И зачем изрекать еще одну ложь?
К тому времени как он проснется, ее уже не будет рядом. Исчезнет как призрак. Словно никогда и не существовала. Но можно ли сказать то же самое о их чувствах? Нет.
И когда настанет утро, Харт по меньшей мере призовет всю свою ненависть для своей защиты. А у Эммы не будет ничего, кроме сожалений об этих бурных неделях ее жизни.
– Чай, ваша светлость.
Слова с трудом проникли в его сознание вместе с беспокоящим дневным светом. Харт игнорировал и то и другое. Он был истощен и почти болен и чувствовал неприятный холодный воздух на своих плечах. Другими словами, ради этого не стоило просыпаться.
Запах свежезаваренного чая распространялся в воздухе, становясь все сильнее. Харт зарылся лицом в подушки, стараясь отгородиться от наступающего дня. Но нашел другой аромат. Легкое цитрусовое дуновение женских духов. Ее духов.
Причина головной боли медленно прояснялась в его сознании. Эмма. Эмма была здесь. В его постели.
Он не мог удержаться от улыбки. Она наконец-то сдалась. Или он сдался. Он не знал, и это не имело значения. Но он знал, что все, что произошло между ними, было замечательно и неповторимо.
Господи, если бы он не чувствовал себя так дурно, они могли бы продолжить прямо сейчас. Но алкоголь бродил отравой в его крови, путал мысли. Сначала чай. Много чаю. И затем, возможно, он увидит ее в своей турецкой бане.
Он еще раз улыбнулся в подушку, чувствуя, как его тело начало протестовать. Нет, это время вовсе не для чая, он готов развлечь свою гостью в этот очень подходящий момент. Готов опустить ее в горячую воду, положить на кафельный пол, пока пар будет согревать их тела. И конечно, тепло поможет его голове.
Но сначала он должен приподняться, чтобы дотянуться до колокольчика. Слугам потребуется время, чтобы приготовить бассейн, а ему выпить чашку чая, чтобы смочить пересохший рот. Но уж после этого он не позволит ей спать.
План был составлен, Харту удалось перевернуться, хотя понадобилось несколько минут, чтобы открыть глаза. Его слуга раздвинул шторы, но свет был невозможно ярким. Он был уже не юн, чтобы так напиваться и изображать бешеного любовника, или нет…
Если говорить об этом…
Харт потянулся, желая коснуться ее… И тут его глазам открылась печальная истина. Эмма ушла. Исчезла, хотя он помнил, что просил ее остаться. Но она ушла.
Чтобы убедиться, он приподнялся на локтях и осмотрел комнату. Нет, только его собственная одежда лежала на месте, отглаженная и вычищенная. Всякие признаки присутствия Эммы исчезли.
Он снова упал на подушки и громко застонал, бормоча проклятия. Неужели он ожидал, что одна ночь в его постели превратит ее в нежную, послушную любовницу? Остается только посмеяться над собой. Дьявол, он даже не требовал нежности и послушания. Просто хотел, чтобы она была здесь.
Часы рядом с постелью привлекли его внимание. Она ушла, когда утро перешло в день? Или даже раньше?
Дьявол, он не мог думать.
Отказываясь просыпаться, да еще и в одиночестве, Харт взял чашку чая, на которую падал луч солнца. Он не открывал глаза, пока не опустошил чашку, и открыл только для того, чтобы снова наполнить ее.
Но когда кто-то постучал в дверь, он сначала допил и эту чашку тоже. Его голова почти пришла в норму, и желудок не выказывал признаков возмущения, когда он позволил слуге войти.
– Ваша светлость, – камердинер поклонился и отвел глаза, – этот Стимп здесь. Он говорит, что вы хотели видеть его.
Харт покачал головой, затем энергично потер виски.
– Пусть придет позже. Скажи ему, что я его приму.
– Да, ваша светлость.
Харт взял холодный тост и вареное яйцо. Он проглотил кусочек и… заметил пятна на простыни. Красные пятна выделялись на серо-зеленом шелке. Тост застрял в горле, и он с трудом проглотил его и запил чаем.
Это ничего не значит, сказал он себе, протирая влажные глаза. Ради Бога, этого просто не может быть.
Но он все же встал на колени, разглядывая пятна. Ничего реального, очертания расплывчатые. Но очевидность была налицо. Возможно, у нее началось обычное женское недомогание?
Да, конечно. И именно поэтому она ушла, прежде чем он проснулся.
– Конечно, – произнес он вслух, ища ответ. Его стучащее сердце замедлило свой ход. Эмма вдова, не девушка. И она не вела себя так, как…
Его сердце забилось еще быстрее.
Он вспомнил, как она опустилась перед ним на колени, готовая и абсолютно неуверенная. Помнил странную напряженность ее тела. Даже несмотря на то что она была готова принять его. И ее сдавленный крик, болезненное движение пальцев, вцепившихся в его плечи, и то, как она замерла под ним на несколько секунд.
– Нет, – сказал он, полный уверенности, подавив смущение. – Нет. – Он посмотрел вниз, на его бедрах тоже запеклись капельки крови. – Нет.
Это просто невозможно, даже если она была замужем за старым человеком. Женщина выбрала его, заставив совершить это? Нет, она не невинна, эта бесстыжая мисс.
Харт голый спрыгнул с постели и схватил колокольчик. Он копался в груде чистых рубашек, когда вошел слуга и ахнул, шокированный его видом.
– Ваша светлость!
– Я должен одеться. Немедленно. – Ему нужны ответы, ответы на многие вопросы. И он не найдет их в своей спальне. Хотя…
– Когда ушла леди Денмор?
– Сэр?
– Когда она ушла отсюда? Не притворяйся, что не знаешь.
– Конечно, ваша светлость. Около трех.
Три. Значит, она ушла сразу после того, как он заснул. Сбежала. Испарилась. Но у нее это не пройдет.
Десять минут спустя он оставил изумленного слугу и оседлал самого быстрого жеребца. Так будет быстрее, чем ехать в карете по загруженным экипажами улицам. И вскоре он уже стоял перед дверью ее дома, глядя на рой пылинок, кружившихся в луче света.
Он уже поднялся наверх. Уже пробежал все комнаты. Несколько предметов мебели были покрыты чехлами. Комод был пуст. Она уехала. Уехала быстрее, чем он мог вообразить.
– Я хотел сказать вам, – раздался тоненький голосок. Харт оглянулся и увидел Стимпа, он мял в руках шапку, лицо скорчилось в виноватой гримасе.
Харт покачал головой.
– Что?
– Они уехали на рассвете. Когда я узнал, то хотел…
