чувствовала движение воздуха и мягкое шуршание кожаных ботинок, направляющихся ко мне. Пройдя по комнате и встав рядом со мной у балюстрады, гостья ловко взобралась на каменный парапет, чтобы иметь возможность опереться локтями о край, отзеркаливая мою позу. Я не выказала удивления и даже не потрудилась обернуться, ибо уже знала, кто это была, а годы общения с Разбойником научили меня, как опасно позволять гоблину задавать ритм разговору.
— Племя? — спросил слабый голос.
— Разрушители скал, — ответила я.
Маршал Значимая усмехнулась, звук был похож на сухой скрежет.
— Я понимаю, почему даже такая бесплодная старая сука, как Ткачиха, избавилась от него, — сказала она.
Только теперь я взглянула на маленькую морщинистую старушку, которая была одним из трёх самых важных коммандеров в Легионах Ужаса. Кожа маршала Значимой выглядела так, словно слишком долго оставалась на солнце, — вся потрескавшаяся, сухая и коричнево-зелёная — отвратительное зрелище. Её лицо было исчерчено сеткой глубоких морщин, стягивающихся к тонким коричневым губам и заострённому подбородку.
Однако её глаза заставили меня насторожиться. Глубоко посаженные, тёмные, с извилистыми красными прожилками в склере. Она была древней по меркам её народа, а старые гоблины либо мертвы, либо чрезвычайно опасны. Печально известная почерневшая рука, в честь которой носил название её легион, была скрючена и неподвижна, выглядя искалеченной навсегда, но я знала, что лучше не принимать за чистую монету всё, что показывает эта старуха.
— Её потеря, — сказала я. — Его послужной список говорит сам за себя.
Гоблинша прищёлкнула языком.
— Этот мальчик слишком хорошо усвоил свои уроки, — сказала она. — Мы учим их никого не бояться, быть бесстрашными, но это неправильно — они должны бояться нас.
Матрон. Я мало что знала о Племенах, не то чтобы кто-то знал больше, но то немногое, что я узнала от Разбойника и Мастерящей, не вызвало у меня симпатии к их правящему классу. Мне всегда казалось абсурдным вырывать власть из рук способных людей из-за какой-то не относящейся к делу мелочи — наличия у этих способных людей яиц. Если и был какой-то аспект философии Блэка, который я искренне поддерживала, так это то, что власть должна принадлежать компетентным людям — растрачивать талант из-за мелкой предвзятости означало ослаблять всех вовлечённых.
— Страха самого по себе никогда не бывает достаточно, — сказала я.
— Империи строились и на меньшем, — фыркнула Маршал.
— Только не эта, — сказала я.
Последовала пауза.
— И всё же ты распяла их, — сказала Значимая.
— Они перешли мне дорогу, — ответила я. — Немного страха требовалось.
Ответом мне был взрыв резкого смеха.
— Маршал Значимая из племени Голодных Псов, — наконец представилась она.
— Кэтрин Обретённая, — кивнула я. — Герцогиня Безлунных Ночей.
— Я в курсе, — легко ответила гоблин. — Как, я уверена, и ты, что на тебя наставили арбалеты с тех пор, как ты впервые вошла в Денье.
Я криво улыбнулась.
— А что вся эта комната оснащена зарядами для подрыва, не упомянешь? — спросила я.
Обоняние тоже стало острее, и я научилась распознавать резкий запах боеприпасов гоблинов.
— Так же, как ты не собиралась отчитываться, что послала своего Адъютанта пошарить по городу, — ответила она.
— Он не шпион, — пожала я плечами. — Просто дружелюбный орк, который любит выпить в компании.
— Опасные всегда улыбаются, — сказала маршал.
Я фыркнула.
— Мне сказали, что с тобой шутки плохи, — сказала я ей.
— Я подумывала о том, чтобы заманить вашу маленькую команду в ловушку на проспекте и поджечь зелёным, — небрежно сказала Значимая. — Твоя размолвка с Императрицей не ко времени. Но ваши смерти спровоцировали бы ещё одно восстание, способное принести ещё больше проблем, чем от тебя живой.
Явная беспечность, с которой она только что призналась, была пугающей, но в наши дни мне было не привыкать к холоду.
— Всё, что я делаю, это рублю сухостой, — сказала я. — И считаю что это хорошая сделка. Ты здесь достаточно долго, чтобы…
— Избавьте меня от речи, герцогиня, — резко прервала гоблинша. — Я не одна из твоих комнатных собачек, и какие бы надежды ты ни питала, мне всё равно. Я грёбаная маршал Империи Ужаса, детёныш. Я знаю, в чём заключается моя преданность. Если до этого дойдет, я убью тебя, хотя бы для того, чтобы избавить Амадея от боли самому свершить это дело.
— Прежнему порядку вещей в Кэллоу конец, — сказала я. — Ты должна знать об этом.
Маршал выдавила из себя смешок.
— И чья в этом вина? Я читала отчет Разоряющей о Саммерхолме. Восстание Льеса и твои действия —события одной цепи. Ты подставила эту высокородную девчонку на юге, которая теперь тоже доставляет нам неприятности, и, что добавляет цинизма, ты пользуешься вторжением, чтобы захватить власть, — сказала она. — Насколько я понимаю, единственная разница между тобой и теми бедными ублюдками, которых ты прибила к крестам, заключается в том, что у тебя палка побольше и боевой клич более броский.
— У меня действительно есть цель, в отличие от этих бедных ублюдков, — холодно ответила я. — И я доведу дело до конца, независимо от того, сколько воплей доносится с галереи.
— Мне угрожали более страшные Именованные, чем ты, герцогиня, — припечатала Значимая. — И не в обиду Канцлеру — он не был настолько глуп, чтобы делать это на моей территории. Ты быстро поднялась, и мы все знаем, как развивается эта история — падение наступает так же быстро и в два раза тяжелее. Будь осторожна, держи подальше свою тушу от всего, что мне дорого.
Я вздохнула.
— Мы что, так и будем весь день стоять и обмениваться завуалированными угрозами? — спросила я. — Мне показалось, что герцогиня Кеган направляется в нашу сторону.
— Нет никаких нас, — вздохнула Маршал. — От восстания тебя отделяет один шажок. И у тебя есть какой-то план относительно деорайт. Заканчивай с этим. Если дело доходит до стали, давай всё проясним.
— Ты не выйдешь из этой комнаты живой, если это пройдёт, — сказала я категорично.
Значимая посмотрел на меня своими тёмными, глубоко посаженными глазами.
— Не выйду, — согласилась она. — Но и ты тоже.
Я и раньше видела такое выражение на лицах людей. У Уильяма, когда он решил призвать Раскаяние в
