Человек-паук поднял руку.
– Я понял.
– Ага. Не самое любимое мое задание. Меня оно не особо волновало, мягко говоря, но мне поручили его после того, как бюджетный комитет сената разнюхал о расходах и потребовал ответов... И я выполнял приказ. Для организаций вроде наших субординация – жизненно необходимая вещь. Я делаю свою работу, и неважно, нравится она мне сегодня или нет.
– То есть Отто выпустили, чтобы он вам помог, а он возвел стену и заявил: нет, устройство не готово, ему нужно поджарить другую рыбу, бла-бла-бла?..
– В целом – да. Когда он начал нас избегать, мы подумали, что он просто старается купить себе немного времени. Я подозревал, что он пытается играть с обеими сторонами: и с нами, и с ГИДРОЙ – для собственной выгоды, но я был уверен, что мы сумеем во всем разобраться.
– А он улизнул от вас.
Коулсон моргнул.
– Он улизнул от меня.
Агент отхлебнул колы.
– И нам... мне, скорее всего, следовало подключить тебя раньше.
Человек-паук подскочил, почувствовав прилив раздражения.
– Но протокол...
– Да, – ответил Коулсон, глядя на него, – протокол.
Стенолаз чувствовал, как его гнев разгорается снова, ему хотелось кого-нибудь ударить.
– Если бы я знал о Хейсе, то мог бы...
Человек ЩИТа нахмурился и закрыл на мгновение глаза.
– Паучок, ты – пороховая бочка, признай это. Прости, конечно, но если бы ты не полез в ту субмарину, устройство могло бы быть...
– Нет.
Человек-паук с силой двинул кулаком по стойке, и на глазах Коулсона от места удара во все стороны разбежались трещинки.
– Если бы ты не дышал мне в затылок, – процедил Человек-паук сквозь стиснутые зубы, – и позволил поработать с парнем, попытаться переманить его на нашу сторону, подальше от ГИДРЫ, Хейс был бы сейчас здесь и с ним все было бы хорошо. Если бы ты постоянно не был таким мистером «секретно».
Его слова повисли в наполненном ароматом пиццы помещении. Тишина продлилась целых пять минут.
– У нас тут газетная статья выходит, – внезапно произнес Коулсон. – Там сказано, что вся эта заваруха между тобой и Октавиусом на складе была лишь недоразумением, что ЩИТ не выписывал ордера на твой арест и что нет никакой официальной причины задерживать или вызывать тебя на допрос. Офис мэра собирается выпустить схожее заявление. И все активно ищут Детлока. Мы найдем его и поможем как-нибудь.
Герой откинулся на спинку стула.
– Ух... ничего себе, Фил.
– Если верить Энгстрому, ты умудрился затопить целую подводную лодку ГИДРЫ, оборудованную по последнему слову техники, а может, даже определить местоположение их островной базы, которую мы ищем уже долгое время. Я подумал, что мы тебе задолжали.
Человек-паук кивнул.
– Спасибо, наверное. Можно я еще пиццу с собой заберу?
Коулсон подозвал агента за прилавком.
– Дайте ему одну экстрабольшую «делюкс» с собой, когда будет уходить.
– С дополнительным сыром! – добавил стенолаз. – Знаешь, – произнес он, глядя на Коулсона, – у нас с тобой и дальше будут ссоры – прости за стойку, кстати – и разногласия. Мы не всегда будем одинаково смотреть на вещи.
Агент ЩИТа на миг улыбнулся.
– Для этого и нужны заклятые друзья.
– Откуда ты взял этот термин?
– Один из моих племянников упомянул его. Я что, неправильно его применил?
– Ешь свою пиццу, чувак.
– Кстати, если ты действительно сожалеешь насчет стойки... у тебя случайно не завалялось каких-нибудь старых костюмов или веб-шутера, который ты больше не используешь?
– Это стремно, Фил...
ЭПИЛОГ
ОН подошел к стоявшему у перил человеку так тихо, как только было возможно, чтобы не напугать его. Тем не менее мужчина слегка подскочил на месте, заметив в лунном свете бредшую в его сторону странную фигуру.
– Не уходи, – велел подошедший, – я буду говорить с тобой.
Человек у перил выглядел больным. Его смуглая кожа стала бледно-серой, под глазами залегли гигантские темные мешки, руки свободно свисали с ограды. Кроме того, его лицо дергалось в такт схожему подергиванию в плечах и правой ноге. В общем, он был развалиной, пародией на нормального, здорового человека.
– Откуда мне знать, что ты не галлюцинация? – спросил больной.
– Ты не узнаешь, – ответил пришедший, – но тебе явно плохо, так что я не буду спорить с тобой касательно реальности моего существования.
Мужчина у ограждения взглянул на огромную статую, возвышавшуюся над островом. Поглядев на нее некоторое время, он крепко стиснул веки, и его рот искривился в гримасе боли и отчаяния.
– Да, я болен. И почти уверен, что умираю. Уже вот-вот.
– Тогда хорошо, что я нашел тебя сейчас, – сказал незнакомец, подходя ближе. – Это было не легко.
– Ты... пытался найти меня? Но как ты узнал...
– Э-э-э... друг, – осторожно, словно пробуя слова на вкус, ответил первый человек, – в любом случае у нас мало времени. Я верю, что у меня есть то, что поможет тебе в твоем состоянии.
Больной откинул капюшон своей куртки, открыв неровную, пятнистую кожу почти на половине его черепа. В тусклом лунном свете создавалось впечатление, будто что-то бурлит и передвигается под его кожей.
– Я – доктор. Прошу, позволь мне осмотреть тебя.
Больной тяжело опустился на тротуар, привалившись к перилам. Его левая рука бесцельно тащилась за ним, словно имела самостоятельные планы на вечер. Прежде чем он успел понять, что происходит, перед ним появилось металлическое щупальце, схватило его руку за запястье и убрало своевольную конечность подальше от тела.
Доктор опустился на одно колено и вытащил маленький фонарик. С его помощью он осмотрел больного с головы до ног.
– Кибернетические импланты высшего класса, хотя все же довольно грубые в некотором отношении. Они практически полностью отсоединились от твоих собственных нервной и артериальной систем, вызвав почти повсеместный отказ органической функциональности.
– Ага, – ответил больной, его взгляд был мутным и расфокусированным.
– Какая же ты развалина.
Доктор поднялся на ноги и уставился на больного с все возраставшим презрением.
– Почему я должен тебе помогать? – прорычал он. – Я почти ничего не знаю о тебе. Ты для меня практически никто.
Больной попытался взглянуть на него.
– Тогда убей меня.
– Хм. Возможно, так и следует поступить. Это само по себе будет проявлением доброты и милосердия.
