* * *
Несколько раз основательно постучав в дверь квартиры Мэри Джейн, он сделал шаг назад. Спустя несколько секунд она открыла.
– Это не цветы с конфетами, Тигр.
Питер взглянул на свою руку, в которой держал скрепленные вместе листы бумаги и несколько разноцветных ручек.
– Нет, это не они. Но, возможно, это даже лучше.
Он наслаждался видом стоящей в дверях рыжеволосой девушки, одетой в шорты и старую выцветшую футболку, босоногой и не накрашенной. Она выглядела прекраснее, чем когда-либо.
– Ах, это же неуловимая и редкая Мэрикус Джейникус Уотсония в своей естественной среде обитания. Позволь мне достать камеру, чтобы запечатлеть этот момент... Эй, это что, футболка с Человеком-пауком?
– Заходи, – фыркнула она и затащила его внутрь квартиры. – Где ты был?
Питер упорно разглядывал кроссовки.
– Ты мне поверишь, если я...
– Нет, – твердо сказала Мэри Джейн, толкая друга на диван. Она уселась рядом и положила руку ему на плечо. – Я уже начала представлять себе все самые жуткие вещи, которые по какой-либо причине могли с тобой произойти, так что я просто рада, что ты здесь.
– Как и я, – ответил он. – Мой доктор сказал мне, что в последнее время я потреблял слишком мало рыжеволосой красоты, поэтому...
Их губы встретились, нежно, неуверенно. Мэри Джейн отстранилась и взглянула ему в глаза с серьезным выражением лица, словно была ученым, изучающим важную проблему.
– Питер, я так сожалею, что мы тогда поругались.
– Я тоже, Эм-Джей, но...
– Но у нас с тобой и дальше будут ссоры, – перебила его она, – и разногласия. Мы не всегда будем одинаково смотреть на вещи.
Он застенчиво улыбнулся.
– Именно это я и собирался сказать.
Мэри Джейн изогнула бровь.
– Правда?
– Да, – честно ответил он. – И сегодня мы останемся каждый при своем мнении касательно того, могут ли люди измениться или нет.
– Точно, – сказала она, нежно проводя пальцем по его нижней губе, – абсолютно.
– И, – продолжил он, поглаживая ее руку, – начиная с этого момента мы – на сто процентов подтвержденные заклятые друзья.
Мэри Джейн сморщила носик и улыбнулась.
– На двести процентов, – девушка наклонилась и снова нежно поцеловала его, – заклятые друзья до самого конца.
Поднявшись с дивана, она направилась в свою маленькую кухню.
– Хочешь чаю?
Питер закатил глаза.
– Нет, спасибо, я выпил уже достаточно чая на ближайшее время.
– А что у тебя за бумаги в руке? – спросила она, ставя чайник на огонь.
Он подошел к маленькому столику в гостиной и разложил на нем листы.
– Это проект для «Бьюгл».
– Для «Бьюгл»? – спросила она, подходя к нему. – Статья? Ты на самом деле что-то пишешь?
– Ты говоришь как настоящий заклятый друг. Да, моя дорогая Мэри Джейн, я что-то пишу! Со словами! И запятыми! И обособленными причастными оборотами!
– И очень, очень плохой грамматикой.
Питер громко похлопал в ладоши:
– Именно! Поэтому я и пришел! Потому что ты знаешь всю эту грамматическую ерунду... Можешь мне помочь?
Мэри Джейн просмотрела бумаги, читая выведенные на них наброски текста.
– Это о Докторе Осьминоге. – Она подняла на него взгляд. – Ты пишешь о Докторе Осьминоге, который был...
В ее словах не было ни осуждения, ни обвинений. В действительности Питер не был до конца уверен, что именно он слышит в ее словах, но это точно было не порицание.
– Это же... – произнесла девушка, ее взгляд метался туда-сюда между Питером и его текстом.
– Да, – ответил он.
Мэри Джейн повернулась к нему и обняла его за шею.
– Питер, думаю, я...
– Должна мне помочь, – сказал он, нежно высвобождаясь из ее объятий, подмигнул и сел за стол. Девушка ласково взъерошила руками его каштановые волосы и наклонилась над ним.
– Ну хорошо, Тигр, давай посмотрим, получится ли у тебя сорвать джекпот на этот раз.
* * *
Два дня спустя Фил Коулсон сидел в столовой ЩИТа, на своей секретной базе под пиццерией, и просматривал газетную статью об одумавшихся и реабилитированных преступниках, поглядывая время от времени на индивида в маске, сидевшего за стойкой рядом с ним.
– Я слышал, пицца здесь очень неплоха.
Коулсон пожал плечами и отхлебнул колы.
– Она хороша, если не возражаешь, что ее пекут агенты ЩИТа.
Человек-паук поставил на стойку коробку с пиццей.
– Мой друг пробовал – ему понравилось. – Он повернулся к Коулсону. – Итак?
– Итак.
– Это все, что ты хочешь сказать?
– Ну, – произнес Коулсон, – согласно твоему описанию, устройство Октавиуса оказалось бесполезным, а у меня на руках по-прежнему больной солдат.
– Ему нехорошо? – спросил стенолаз.
Коулсон уставился перед собой.
– Кибернетические системы отключаются, вызывая отказ органических систем. Люди, которые собрали его по кусочкам, проделали отличную работу, связав все органы в единый узел. Он высморкаться не может, чтобы ненароком не активировать ракетницу в ноге, так что можешь себе представить, что происходит, когда компьютер у него в мозгах начинает сбоить. Так что да, ему не очень хорошо. Или, по крайней мере, было нехорошо, когда я его видел в последний раз.
Герой наклонил голову.
– Что?
– Он сбежал, ушел в самоволку. Мы не видели его последние семьдесят два часа, и наши медики опасаются худшего.
Коулсон снова взял стакан, но слишком быстро, и кола выплеснулась на столешницу.
– Ты что, заскочил узнать, как там Хейс?
Человек-паук глубоко вздохнул:
– Прежде чем исчезнуть, Док рассказал мне, что брал деньги у ЩИТа.
Агент сжал губы и моргнул.
– Знаешь, это секретная информация.
– Ну хорошо же сидим, давай продолжай.
Коулсон кивнул.
– Поначалу я не был в этом замешан, но кто- то счел это удачной идеей. Октавиус крайне убедительно доказал, что решил остепениться и заняться законной деятельностью. И наши люди подтвердили, что мы сможем адаптировать его технику для своих нужд. Множество гипотетических вариантов применения, чистый источник энергии, все в таком роде...
– А затем Док угодил в каталажку, – добавил герой.
– Да, и мы собирались позволить ему сгнить там, но затем на наши головы свалился Генри Хейс, мы познакомились с ним, оценили ситуацию и...
