Книга Наследница журавля - Джоан Хэлифакс

Мэй арестовали по приказу председателя. Ее увели городские стражи, подчиняющиеся Совету.

Но Хэсина помчалась вовсе не туда.

Когда она ворвалась в дом Ся Чжуна, в ее сторону повернулись десять пар голов. Она недоуменно посмотрела на юных придворных, которые стояли на коленях на тонких тростниковых ковриках. Перед ними лежала бумага, а в руках они держали кисточки. Подростки, в свою очередь, потрясенно уставились на королеву. В их взглядах читалось благоговение. Но скоро к нему добавился ужас, потому что она начала смеяться.

Потрясающе. Подумать только: Ся Чжун давал уроки юным придворным и рассказывал им о том, как важно быть – Хэсина взглянула на один из листков бумаги – честными и скромными.

– Урок закончен, – проговорил Ся Чжун и свернул свиток, который держал в руке.

Книги отправились в сумки, а кисточки – в чехлы из воловьей шкуры. Ученики поднялись на ноги, поклонились Хэсине и прошли мимо нее, произнося почтительное «дянься». Как только створки двери захлопнулись за последним из них, Хэсина обернулась к Ся Чжуну, который опустился на колени и начал скатывать коврики.

– Отпустите ее. – Хэсина нависла над ним, но он как ни в чем не бывало продолжал свою работу. – Мы оба знаем, что она не убийца.

– Конечно, она не убийца. – Ся Чжун положил свернутый коврик на два других. Хэсине вдруг ужасно захотелось ударить по ним и разрушить эту аккуратную пирамиду. – Будь это не так, она бы сбежала из города – разве что она хотела убить и вас. Но если бы у нее была такая цель, она бы попыталась сделать это в пути.

– Вы…

– Вы сделали свой ход. Тщательно продуманный, сложный ход – проехать тысячу восемьсот ли только ради того, чтобы остановить войну. Теперь моя очередь. – Он со стоном поднялся на ноги, и его колени хрустнули. Потом он подвинул коврики в другую сторону комнаты. – Я думал, что вам известны правила игры, дорогая моя.

Он снова присел на корточки, и ткань его выцветшего ханьфу натянулась. Хэсина подумала, что он похож на сидящего голубя. На голубя, который клевал ее, словно она была зернышком на земле. В груди Хэсины заклокотала ярость.

– Кого бы вы ни решили подставить, вам не удастся развязать войну.

– Но почему бы не попытаться? Или вы предлагаете мне принять свою «судьбу» и сидеть сложа руки? – Ся Чжун усмехнулся и покачал головой. – Такие речи больше пристали пророкам.

По спине Хэсины разлился холод, но министр уже встал и пошел собирать дальние коврики. Она осторожно последовала за ним к перегородке между комнатами, состоящей из ячеек, которые использовались как полки.

– Зачем? – спросила она, когда он положил туда коврики. – Зачем вы все это делаете?

– Вы знаете, зачем, дорогая моя. Если вам нужно освежить память, перечитайте письма.

Хэсина могла смириться с тем, что пророки способны добывать воду из воздуха, но, как бы она ни пыталась, у нее не получалось представить, что Ся Чжун готов совершить подобное только ради личной выгоды. За всем этим должно было стоять нечто большее. Нечто, что объяснило бы огонь, горевший в его глазах.

Он дотронулся до четок, висевших на его шее. Раньше это украшение казалось Хэсине по-монашески скромным. Теперь, когда она стояла к нему так близко, что могла посчитать все пигментные пятна на обвисшем лице, она заметила: на самом деле четки были изготовлены из оникса и отполированы до матового, древесного оттенка.

– Вы когда-нибудь слышали о семье Ся, моя королева?

– О какой именно? – В яньском языке была всего сотня фамилий – или около того. Носители одной и той же фамилии не обязательно являлись родственниками.

Видимо, ее вопрос показался Ся Чжуну достаточным ответом. Он выпустил четки из пальцев.

– Одиннадцать героев уничтожили не только пророков. Они разорвали саму ткань общества.

Он обошел перегородку и остановился с другой стороны.

– Семья Ся была одним из самых больших ценителей и покровителей искусства и культуры, – сказал он, положив руку на одну из полок. – Мои предки давали деньги академиям по всему королевству. В том числе и тем немногим, куда принимали пророков. И мы пошли ко дну вместе с ними. Из-за этих выскочек. И теперь люди почитают только имена одиннадцати воров. – Он посмотрел на нее сквозь щель между ячейками. – Я верну то, что мы утратили. Заберу себе один слиток золота за другим, причем прямо из-под носа правящей династии.

Хэсина не знала, что сказать. Внезапно для себя она поняла, что сочувствует Ся Чжуну. Стремление снова обрести утраченное наследие не так уж сильно отличалось от желания узнать правду. В слезящихся глазах министра она видела гнев, усталость и невеселый смех. Все это было ей знакомо, но она, конечно, ни за что бы в этом не призналась.

– Хотя мы с вами во многом похожи, – продолжил Ся Чжун, и к Хэсине тут же вернулся дар речи.

– Вовсе нет!

– Нам недоступно то, чего мы желаем больше всего на свете, и мы оба готовы пойти на многое, чтобы это обрести. Вы шантажируете меня с помощью писем, я устраиваю небольшою трагедию на вашей коронации. Вы отправляетесь в Кендию, а я…

– Тот разведчик – дело ваших рук?

– Я удивлен, что вы не догадались раньше, дорогая моя.

Почему-то всем вокруг казалось, что она способна править королевством и при этом подмечать каждую мелочь.

– У вас множество лиц, – сказала она с презрением. От сочувствия не осталось и следа. – Но я не думала, что вы еще и убийца.

– Этот человек болел проказой и знал, что отпущенный ему срок подходит к концу. Я обеспечил его семью золотом, чтобы они ни в чем не нуждались после его смерти. Это был обмен, такой же, как и у нас с вами.

Обмен. Услышав это слово, Хэсина вспомнила, зачем пришла. Она не собиралась выслушивать трагическую историю Ся Чжуна. Ей нужно было спасти Мэй.

– Отпустите подозреваемую, и я дам вам любые богатства, какие только захотите.

Ся Чжун подошел к столику и присел за него.

– Я не могу отпустить ее, – проговорил министр, расправляя пергаментные свитки. – Это помешает ходу допроса.

Ходу допроса?

– Но я могу предоставить вам разрешение на посещение, учитывая, что Совет лишил вас такой возможности.

Допрос. Пытки. Тюремное заключение. Ничего из этого не предпринимали по отношению к супруге Фэй. Хэсина открыла рот, потом закрыла его. Что она могла сказать? Обвинить Ся Чжуна в несправедливости? Но игра, которую они вели, не была честной. В то же время каждая секунда имела значение. У нее все внутри сжималось при мысли о криках Мэй.

Ся Чжун предлагал ей разрешение на посещение.