— Знакомый один, он только из зоны вышел…
— Понятно, и ты его очень боишься, — кинув ручку на стол и облокотившись на спинку стула, протянул Три Семерки.
Допрашиваемый промолчал. Руденко снова взял ручку и потребовал:
— Дальше, Гудков, дальше.
— Пошли мы с Глобусом в комок за…
— За чем?
— За «Анапой».
— Ну?
— Я полез в карман за бабками, а их там нет.
— И?
— Я на него накинулся, говорю, только ты мог хапнуть.
Потому что мы у него дома были, пили самогон, я отключился, в кармане были деньги. Когда проснулся, мы сразу пошли в магазин. Денег не оказалось… В квартире, кроме нас, никого не было… — Гудков замолчал и принялся чесать шею.
— Хватит чесаться тут! — воскликнул Руденко. — Дальше давай рассказывай.
— А чего рассказывать, он мне и вдарил промеж глаз! Я перевалился через прилавок, бутылки с витрин полетели. Продавец в другом отделе была, толком ничего не видела, Глобус свалил сразу, а меня взяли, стали орать, что я грабитель. Украсть, мол, водку хотел…
— Вот это уже другое дело! — довольный, воскликнул Три Семерки, продолжая дописывать протокол. — А то что за чушь! Голова закружилась, упал… Я тебя так закружу, рад не будешь.
Семен Семеныч черканул еще пару строк и с удовлетворением поставил последнюю точку.
— На, — сказал он, протягивая листок Гудкову, — пиши внизу: мною прочитано и с моих слов записано верно. Распишись. И с обратной стороны, где галочка, то же самое.
Гудков не читая, коряво написал, что от него требовалось, и боязливо подняв глаза, спросил:
— Ну я пойду?
— Куда это ты пойдешь? Подожди-и, — покачивая головой, протянул Три Семерки.
Отпускать арестанта ему явно не хотелось.
— Тебе и твоему другу будет предъявлено обвинение в хулиганстве. Придется магазину ущерб за битый товар возместить…
Гудков молчал.
— Ну ладно, — зевая, протянул Руденко и бесцельно выдвинул один из ящиков своего стола.
Он посмотрел туда хмуро, порылся немного и вдруг выразительно произнес:
— О!
Милославская и Гудков сразу обратили свои взоры на Семена Семеныча.
Тот вытащил из ящика какую-то фотографию и, не глядя на собеседника, продемонстрировал ее ему, спросив:
— Не знаешь такую?
— Н-нет, не видел. Никогда не видел, — торопливо проговорил тот.
Семен Семеныч, все также на глядя на Гудкова, сунул фотографию назад и продолжал рыться в своем ящике.
— Чего тут только нет, — бормотал он при этом, — кто бы тут порядок навел…
Скомкав пару бумажек, он кинул их в стоящую в углу пластиковую мусорницу и, подняв глаза на арестанта, сказал:
— Ладно, иди. И не вздумай никуда смыться, чтоб не искали тебя по подвалам…
Гудков коротко угукнул и поспешил убраться из кабинета.
— Вот, Яна Борисовна, — удрученно протянул Три Семерки, — видишь, каким дерьмом приходится заниматься. Тут такое дело, а он мне вот этих придурков еще сует. Когда мне с ними разбираться?!
— Ладно тебе, Сема, — ответила Милославская, — ты во всем разобрался, и это уже позади, успокойся и не трепи сам себе нервы.
— Директор этого магазина, видишь ли, товарищ нашего шефа! — пафосно протянул Руденко.
— Ну и черт бы с ним! Все позади, Семен Семеныч, все уже. Давай лучше о наболевшем.
— Да-а-а, — согласился Три Семерки, — оно на самом деле наболело. Чего теперь делать-то будем, а?
— Меня по-прежнему не оставляет мысль о внутренней конкуренции, — серьезно сказала гадалка. — Вы ведь будете теперь «Парус» наизнанку выворачивать, вот и уделите этой версии пристальное внимание. В конце концов у нас запись показаний свидетеля на диктофоне есть, а это уже что-то.
— Пожалуй, эта версия — теперь единственная, — согласился Руденко.
— Думаю, ее проверка и поставит точку в этом деле. Нужно взять под арест всех руководителей и стравить их друг с другом, они тут такое тебе расскажут! Каждый будет за спасение своей шкуры и кожи вон лезть!
— Хорошая мысль, Яна. Я лично этим займусь.
— А я помогу.
— Боюсь, что уже не сегодня. Ты поезжай домой, отдохни. Я пока без тебя справлюсь. Осведомителей подключу. Надо еще в несколько мест успеть. А ты с утра приходи. Думаю, работенка найдется…
— Но может быть, я вместе с тобой и прямо сейчас к «Парусу»?
— Нет, Яна, захват таких объектов — зрелище не для женских глаз…
— Да я уже такого насмотрелась…
— И все же. Поезжай домой, поезжай.
— Ну, как скажешь, — несколько обиженно произнесла Милославская. — Только ничего важного без меня!
— До встречи? — сказала она после нескольких секунд молчания, протягивая руку Руденко.
Тот молча пожал ее и что-то неразборчивое пробормотал себе под нос.
Яна вышла из кабинета, миновала несколько коридоров и вскоре уже была на улице. Поймав тут же, возле отдела, такси, она отправилась к себе домой.
ГЛАВА 20
Придя домой, гадалка полюбезничала немного с Джеммой, которую тут же выпустила во двор, сварила себе кофе и уселась с чашкой и сигаретой возле форточки, откуда задувал на кухню свежий ветерок.
Конечно, она не могла не думать о своем расследовании. Яна была почти уверена, что оно подходит к концу и что названная ею версия и пути поиска убийцы среди руководителей «Паруса» — и есть начало успеха. Поэтому в душе у Милославской было относительно спокойно. Хотелось только, чтобы побыстрее наступило утро, чтобы можно было мчаться наконец назад в отдел к Руденко и принимать самое непосредственное участие в развязке дела, а потом отправиться к клиентке и рассказывать ей обо всем.
Мысленно она представляла себе лицо преступника, искаженное злобой, представляла, как его возьмут самые ловкие и умелые из оперов, как под давлением Руденко и ее, Яны Милославской, он все же во всем сознается. Какое-то внутренне торжество овладевало гадалкой в эти минуты.
Она даже стала строить планы на ближайшее будущее: надо будет дом и двор привести в порядок, поехать с Семеном Семенычем отдыхать к Лазурному, навестить подруг, родственников, привести себя в порядок и многое-многое другое.
Выпив так две чашки, Яна ополоснула бокал и пошла переодеться. Юркнув в легкий спортивный костюм, она с ногами забралась в кресло и включила телевизор. Шли как раз криминальные новости. Смотреть их Милославская любила, потому что они, хотя и несли одну негативную информацию, обогащали ее опыт. Будь она простой домохозяйкой, ни за что не позволила бы себе омрачать жизнь просмотром таких сюжетов. А тут — работа, никуда не денешься…
