– Я тебе не верю, – снова повторила я.
– Ты всегда была на его стороне. Но я тебе сейчас докажу.
Он полез в карман брюк за телефоном. И спустя минуту, тянувшуюся целую вечность, протянул свой телефон.
– Это беседа, о которой ты, скорее всего, не знаешь. В ней только самые крутые ребятки сидят. Называется «Топы».
Он ошибался. Я знала про эту беседу. Но промолчала.
– Меня оттуда выкинуть забыли, – усмехнулся он. – А недавно я увидел кое-что интересное. Вот, смотри.
И он включил какое-то видео. Мне стало не по себе – на нем я целовалась с Матвеевым. Было темно, и качество видео оказалось не очень хорошим, но я узнала его и себя. Точно. Он же снимал на камеру, как мы целуемся. Как же он мог это выложить?
Разочарование, горечь, обида – все переплелось во мне, заставляя крепче стиснуть зубы. Человек, которому я отдала свой первый поцелуй, оказался подлецом. Он сорвал чеку. И взрыв ненависти, в которую превратилась моя любовь, произошел по его вине.
Глава 28
Выжженные мечты
ОН ПРОСТО ИГРАЛ со мной. В глазах у меня потемнело от гнева, на щеках проступили красные пятна, и даже дыхание стало прерывистым. Наверное, нужно было вырвать телефон из рук Сергея, прочитать все, что было написано в этой проклятой беседе, вникнуть в каждую букву, но меня охватила такая ярость, что я перестала нормально соображать.
– Это его доказательство, что он тебя почти завалил. Но, так понимаю, этого не было, да, Даша? – поинтересовался Сергей с полуулыбкой.
– Не было, – почти прорычала я.
– Бедная моя, не переживай. – Он попытался обнять меня, но я его оттолкнула:
– Не трогай меня!
– Дашенька, я понимаю, тебе больно. Но лучше горькая правда, чем сладкая….
Не слушая его, я вскочила с лавки с намерением подойти к Матвееву и выяснить с ним отношения раз и навсегда. Но Сергей поймал меня за руку.
– Стой, Даша! Сначала придумай план, как отомстить!
– Какой еще план? – прошипела я. План у меня был один – подойти и устроить Матвееву Варфоломеевскую ночь.
– Успокойся, Дашенька. Остынь. Надо действовать логически. У меня есть предложение! Давай прикинемся, что мы пара. Я пойду с тобой. Матвеев будет ревновать. Поймет, что у тебя может кто-то быть, кроме него.
– Лучше прикинься деревом. И отпусти меня. – Я выдернула руку из его цепких пальцев.
– Дура ты, – усмехнулся он. – Я тебе помочь хотел.
А я шла вперед и больше не оглядывалась на него. Перед глазами была лишь одна сцена – я замахиваюсь и даю Матвееву звонкую болезненную пощечину. За то, что обидел меня. За то, что унизил. За то, что решил, что вправе на меня спорить. За то, что предал наше детство.
Однако, когда я увидела Даню, стоявшего рядом с Юлей и друзьями, во мне что-то надломилось. И я замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Они положили друг другу руки на плечи и с улыбками на лицах встречали рассвет, пусть почти уже догоревший. Первый официальный в жизни взрослый рассвет. Ребята смотрели в небо так тепло, будто оно им улыбалось. А какая-то девчонка в вечернем платье вдруг заплакала и обняла подругу. И парни дружно переглянулись – так, словно им была известна какая-то тайна, одна на всех. Идиллия выпускников.
Спокойствие – последнее перед суетой поступления. Необъятное небо, бледно-розовая вода и светлая грусть по прежней жизни и детству.
– Народ, а давайте пообещаем друг другу, что встретимся здесь в этот же день на следующий год? – вдруг предложил кто-то.
Под моей ногой едва слышно треснула какая-то тонкая сухая веточка. И я поняла, что никуда не пойду. Что не разрушу эту и без того ускользающую идиллию. Что не стану устраивать сцену при всех. Что не буду выставлять себя идиоткой при его друзьях. Что не стану говорить при его девушке – не любимой, но, черт возьми, официальной, что мы целовались и что от его ласковых губ мое тело горело нежным жаром, а в голове взрывалось небо за небом. Что не переломлю свою гордость, как веточку, на которую наступила. Уйду.
Юля вдруг заметила меня и улыбнулась – широко и неприятно. Я, делая вид, что все в порядке, показала ей средний палец, развернулась и скрылась за сиренью. Последнее, что я слышала, был звонок на телефон Клоуна – я отлично знала мелодию, которая стояла на нем.
– Саш, мне машина нужна срочно! – донеслось до меня.
– С Юлькой уединиться хочешь? – заржали парни.
А я закрыла уши руками, чтобы не слышать их. Было больно. Так больно, что покатились слезы. И я просто не могла их остановить. Шла по какой-то тропинке, скрытая от их взглядов кустарниками, обхватив себя за плечи, и плакала. От сильной обиды, от горечи оскорбления, оттого, что была себе сама противна. И оттого, что понимала, как никогда, отчетливо, что люблю Даню. По-настоящему. Крепко. Безнадежно. Глупо.
С этой любовью переплелась ненависть, а к нежности добавилась злая гордыня. И я плакала и плакала, потому что не могла иначе. А еще понимала, что повзрослела. Все, детства больше нет. И теперь у каждого из нас будет своя жизнь. «Мразь!» – в какой-то момент выкрикнула я и стукнула кулаком по ни в чем не повинному дереву. И закрыла лицо руками.
Домой я пришла только часа через два – уставшая и расстроенная, не желающая никого видеть и слышать. Родители были в ярости – они потеряли меня, не могли дозвониться, пытаясь найти. Однако никто не знал, где я. Ленка, испугавшись, призналась, что я ушла встречать рассвет с Матвеевым. Мама связалась с Клоуном, но, естественно, ему пришлось сказать, что меня с ним нет. Мы встретились во дворе. Сначала меня обняли, обсмотрели как следует, а потом началось…
– Как ты могла, Даша? – кричала мама, пока папа, ужасно злой, стоял в стороне с сигаретой и с трудом пытался сдержать эмоции. А я думала только о том, что хочу поскорее избавиться от своего платья и рухнуть в постель. – Куда ты убежала? Мы так все испугались, стали тебя искать. И мы, и Матвеевы, и твоя классная! Даня даже друзей позвал на поиски!
Естественно – он небось испугался, что во всем виноватым сделают его. Позвал и убежал. Скот.
– Мама, извини, – как робот, улыбнулась я. – Я не подумала о последствиях.
– Ты ни о чем не думаешь!
– Я просто хотела встретить рассвет. Первый взрослый рассвет, – равнодушно сказала я. А потом вдруг увидела, как во двор въезжает знакомая машина, в которой сидят Даня и несколько его друзей.
– И с кем ты его встречала? – громко и возмущенно спросила мама.
– С парнем, – с вызовом ответила я.
– И с каким же? – явно рассердилась она еще больше.
– Его зовут Сергей. Ты его не знаешь.
Даня все слышал. И смотрел на меня так, будто я его предала. Не он меня, а я его. Я!
– Так познакомь, – сказал вдруг папа. – Я бы ним пообщался. Неужто до дома проводить девчонку не мог?
