— Какая к черту диссертация? Умница! — с восторгом крикнула Бонни, — Ты все сделала как надо!
— Тогда обойди кровать и положи ноги миссис Форбс. Если наклонишься, все получится.
Это была кровать размера «калифорнийский Кингсайз». Миссис Форбс лежала на ней по диагонали, как кукла, которую бросили на пол. Однако у изножья кровати Бонни остановилась.
— Сейчас Кэролайн меня схватит.
— Не схватит. Ну давай, Бонни. Просто возьми миссис Форбс за ноги и приподни...
— Если я подойду близко к кровати, Кэролайн меня схватит.
— Ну зачем ей тебя хватать?
— Потому что она знает, чего я боюсь! А теперь, когда я сказала об этом вслух, она схватит меня обязательно.
— Если она тебя схватит, я подойду и стукну ее ногой по лицу.
— У тебя ноги не такие длинные. Ты ударишься об эту железяку...
— О господи, Бонни! Ну помоги же мне наконеееее... — Последнее слово превратилось в громкий крик.
— Мередит...: — начала Бонни, но тут же завопила сама: — Что там такое?
— Она меня схватила!
— Этого не может быть! Она схватила меня! Таких длинных рук не бывает!
— И так сильно! Бонни! Я не могу вырваться!
— Я тоже!
Все дальнейшие слова потонули в крике.
После того как они отвезли Тами в полицейский участок, прогулка с Еленой по лесу, известному как Государственный парк Феллс-Черч, показалась... прогулкой по парку. То и дело они останавливались. Елена делала несколько шагов между деревьями, останавливалась и начинала Взывать. Потом возвращалась к «ягуару» с разочарованным видом.
— Сомневаюсь, что у Бонни получилось бы лучше, — сказала она Метту.— Вот если бы мы взяли себя в руки и попробовали ночью...
Мэтт невольно содрогнулся.
— Неужели двух ночей недостаточно?
— Кстати, ты ничего не рассказывал мне про ту первую ночь. Вернее, рассказывал, но тогда я еще не умела понимать слова. Звучащие слова.
— Я сидел за рулем, совсем как сейчас, только почти на другой стороне Старого леса — рядом с дубом, в который попала молния...
— Ага. Помню.
— А потом прямо посреди дороги что-то появилось.
— Лиса?
— Ну, под фарами она показалась красной, вот только я никогда не видел таких лис. А я езжу по этой дороге с тех пор, как научился водить.
— Волк?
— Хочешь сказать: волк-оборотень? Нет, и не волк. Я видел волков в лунном свете — они крупнее. Что-то среднее.
— Иными словами, — сказала Елена, прищурим свои лазуритовые глаза, — это было искусственно созданное существо.
— Не исключено. И уж точно ничего общего с малахом, который зажевал мою руку.
Елена кивнула. Насколько она понимала, малахи могли принимать любой облик. Но было у них кое-что общее: все они использовали Силу, и всем им Сила была нужна, чтобы поддерживать жизнь. А тот, у кого Силы было больше, чем у них, мог ими управлять.
И, наконец, они были заклятыми врагами людей.
— То есть мы точно знаем только то, что мы не знаем ничего.
— Именно. Мы только что проехали место, где увидели его. Оно появилось ни с того ни с се... Смотри!
— Поворачивай направо! Направо!
— Точно такое же! Один к одному!
Завизжали тормоза, и «ягуар», почти остановившись, свернул направо, подъехав не к канаве, а к маленькой дорожке, которую невозможно было заметить, если только не смотреть на нее в упор.
Машина остановилась, и оба они, тяжело дыша, смотрели на эту дорожку. У них не было нужды спрашивать друг друга, видели ли они рыжеватое существо, которое стремительно промчалось через дорогу. Побольше лисицы, но поменьше волка.
Они смотрели на узкую дорожку.
— Вопрос на миллион долларов: ехать по ней или не ехать? — сказал Мэтт.
— Запрещающих знаков нет, да и вряд ли с этой стороны есть какие-нибудь дома. Через улицу чуть подальше будет дом Данстанов.
— Значит, едем?
— Едем. Только помедленнее. Сейчас больше времени, чем я думала.
Первой, разумеется, взяла себя в руки Мередит.
— Все, Бонни, — сказала она. — Замолчи. Быстро. Криком не поможешь.
Вряд ли у Бонни хватило бы сил перестать. Но темные глаза Мередит смотрели тем особым взглядом, который означал, что она настроена серьезно. Такой же взгляд был у нее перед тем, как она нокаутировала Кэролайн в комнате Стефана.
Бонни сделала сверхъестественное усилие и обнаружила, что способна подавить следующий визг. Она молча посмотрела на Мередит, чувствуя, что ее колотит крупная дрожь.
— Отлично. Молодец, Бонни, — Мередит сглотнула. — Вырываться тоже бесполезно. Я сейчас попробую... отодрать ее пальцы. Если со мной что-нибудь случится, если... если она затащит меня под кровать, убегай, Бонни. А если убежать не получится, вызывай Елену и Мэтта. Зови, пока они не ответят.
В этот момент Бонни совершила нечто поистине героическое. Она не стала представлять себе, как Мередит затаскивают под кровать. Она не позволила своему сознанию нарисовать, как Мередит, брыкаясь, исчезает из вида, и что после этого чувствует она, Бонни, оказавшись в полном одиночестве. Неся миссис Форбс к спальне, девушки оставили сумки с мобильниками в коридоре, и Мередит, говоря «вызывай», не имела в виду «позвони по телефону». Она имела в виду Зов.
Бонни испытала резкий и сильный прилив злости. Ну зачем девушки носят сумочки? Даже Мередит, такая разумная и ответственная. Разумеется, сумочки Мередит были, как правило, ручной дизайнерской работы, они были частью ее стиля, и в них лежало множество полезных вещей — блокнотов, фонариков и так далее, но... У парня мобильник был бы сейчас в кармане.
«С этого момента ношу только сумочки на поясе», — подумала Бонни, чувствуя, что от имени всех девушек мира поднимает мятежное знамя, и на миг паника стала не такой острой.
Потом она увидела, как наклонилась Мередит — тускло освещенная сгорбившаяся фигура, — и в ту же секунду почувствовала, что хватка на ее лодыжке стала крепче. Сама того не желая, она посмотрела вниз, и на фоне молочно-белого коврика увидела загорелые пальни Кэролайн с длинными бронзовыми ногтями.
Ее снова охватил сильный порыв паники. Она издала приглушенный звук — это был подавленный визг, и, в собственному изумлению, непроизвольно ухнув в транс, начала Звать.
Ее удивило не то, что она кого-то Зовет. Ее удивило, что именно она говорит.
Дамон! Дамон! Мы в доме Кэролайн и не можем оттуда выбраться. А сама Кэролайн сошла с ума. На помощь!
