Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Специфику рабочего протеста в Советской России с лета 1918 г. по март 1921 г. определяла не только Гражданская война, но и проводившаяся большевиками в этот момент экономическая и социальная политика, вскоре после своего завершения получившая название "военного коммунизма". Военный коммунизм представлял собой сплав романтизма и практицизма столь причудливый, что историки по сей день не пришли к единому мнению, чего же в нем было больше. Многие лидеры большевизма были заражены утопическими идеями Платона, Томаса Мора и Кампанеллы, рядовые партийцы вдохновлялись громкими именами Стеньки Разина и Пугачева, прочно жившими в народном сознании. Но простым людям, обывателям необходимо было иметь теплый кров, пропитание, минимум безопасности. Поэтому практическая составляющая военного коммунизма должна была присутствовать во всех самых революционных начинаниях большевистской верхушки. И сводилась она к двум важнейшим пунктам — сохранить от полного разрушения тяжелую промышленность и сохранить от полного вымирания рабочий класс. Вряд ли многие лидеры большевиков понимали это, а кто понимал, маскировал свои взгляды коммунистической риторикой, но такую же политику должно было бы проводить любое правительство, окажись оно у власти в России в тот момент: и советское, и буржуазное, и царское, в случае реставрации монархии. Только тяжелая промышленность и квалифицированные рабочие, способные поддерживать и развивать ее, оставляли перед страной надежду на выживание и возможное возрождение в будущем.
Тем самым все мероприятия в рамках политики военного коммунизма так или иначе должны были учитывать насущные чаянья рабочих, исходить из задачи удовлетворения их потребностей. Но проблема состояла в том, что в условиях голода и разрухи долгосрочные интересы страны, да и отдельного класса часто не совпадают с текущими потребностями простых людей, маленького человека. Задача правительства сводилась почти к неразрешимой задаче — учесть и отразить в своей повседневной политике и то и другое, а при этом еще и убедить большинство своих граждан, что обрушившиеся на страну трудности носят временный характер и ради "прекрасного завтра" нужно терпеть ужасное сегодня. Ясно, что в такой сложнейшей ситуации были возможны и ошибки, и преступления, возникшие на почве злоупотребления властью. Конец 1918 — начало 1921 г. становятся временем стремительного разрушения всех отраслей промышленности: уже в 1919 г. из-за отсутствия хлопка почти остановилась текстильная отрасль. В том же 1919 г. в стране потухли все домны. Россия фактически не производила металлов, а жила имевшимися запасами. В начале 1920 г. удалось задуть 15 доменных печей, и они дали лишь 3 % металлов, выплавлявшихся в царской России накануне войны. По добыче нефти и угля Россия была отброшена еще дальше — к 90-м гг. XIX в. В целом же по сравнению с "эталонным" 1913 г. промышленное производство упало в 7 раз. Происходит ухудшение жизненного уровня рабочих, падает их продовольственное снабжение к примеру, за первые три месяца 1919 г. суточный хлебный паек рабочих в Ярославской губернии составлял 0,6 фунта; в Рязанской — от 0.17 до 0,91 фунта; в Московской — от 0,14 до 0,53 фунта. В Москве в 1919 г. средний рабочий получал паек калорийностью 336 калорий, в то время как суточная физиологическая норма составляет 3600 калорий. Резко сокращается численность рабочих вследствие бегства в деревню и мобилизации в Красную армию: если в 1918 г. фабрично-заводских и горнозаводских рабочих насчитывалось 2,5 млн, то к 1920 г. их осталось всего 1,5 млн человек. На таком фоне и происходит развитие прелестного движения на территориях, оставшихся подконтрольными большевикам.
Наиболее массовые и активные протестные выступления рабочих в Советской России в годы Гражданской войны и военного коммунизма происходили в Петрограде. Так, по данным Истпрофа, 63 % из зарегистрированных в 1919 г. стачечников являлись рабочими Петрограда. Это совсем не случайно. Жизненный уровень петроградских рабочих продолжал падать. Если принять заработок квалифицированного рабочего-петербуржца в 1913 г. за 100 %, то при Временном правительстве он получал уже 81,6 %, в 1919—20,8 %, а в 1920 — лишь 9,6 % от прежнего уровня. Снижение заработка рабочих в тот период наблюдалось, конечно, повсеместно. Но к этому добавлялись и другие причины, в других пролетарских центрах не существовавшие. Рабочие Петрограда, к примеру, как и все питерцы, остро переживали потерю их родным городом столичного статуса. В годы Гражданской войны питерцы неоднократно поднимали вопрос о возвращении столицы из Москвы в город на Неве, добивались предоставления Питеру хотя бы части столичных функций. И надо признать, что потеря столичного статуса имела не только моральные, но и вполне материальные последствия: приоритет в снабжении теперь получала Москва, и все проблемы, вызванные Гражданской войной, Петроград, привыкший при царской власти совсем к другому, переживал гораздо острее.
Свою лету в разжигание недовольства рабочих вносила своим поведением и городская верхушка. Во главе питерских большевиков волею судеб оказался главный оппонент В.И. Ленина в момент Октябрьского переворота Г.Е. Зиновьев. Человек взбалмошный и жестокий, Зиновьев страдал главным пороком вознесенных к вершинам власти ведьмож — двуличием. Призывая петроградских рабочих работать во благо революции за скудную продуктовую норму, часто снижавшуюся до одной восьмушки хлеба, себе и своему окружению Зиновьев не отказывал ни в чем. Один из современников революции, Ю. Анненков, позднее вспоминал: "Григорий Зиновьев, приехавший из эмиграции худым как жердь, так откормился и ожирел в голодные годы революции, что был даже прозван Ромовой бабой". Рабочие подмечали царившие в городе безобразия, делали из них выводы. А рабочие в Петрограде были не чета рабочим остальной России, и вовсе не случайно славились своими демократическими и революционными традициями. Не приходится сбрасывать со счетов и то, что в годы Гражданской войны Петроград являлся одновременно и приграничным, и прифронтовым городом, что тоже подпитывало нестабильность политических настроений его жителей.
Впрочем, рубеж 1918–1919 гг. в Петрограде выдался сравнительно спокойным. Начало Гражданской войны, пусть не покажется это странным, принесло многим петроградским рабочим некоторое облегчение. Город, большинство предприятий которого выпускали военную продукцию, немного ожил. Стремительно пошла на спад безработица. Появились новые заказы с твердым государственным финансированием, а значит — надежда на стабильный заработок. Но война есть война, и очень быстро вызванный ею позитивный эффект прошел, а долгосрочные разрушительные последствия заявили о себе во весь голос. Главной головной болью рабочих Петрограда становится продовольственный вопрос. Хлеб становится кровью города. Нехватка его приводит город к мучительным судорогам, острым социальным и политическим конфликтам, а поступление хлеба в город сразу же понижает накал противостояния. Как это было и год, и два года назад, продовольственный вопрос начинает обостряться в Петрограде в феврале 1919 г. Заметных волнений в этот период в городе не происходит. Отдельные забастовки, такие как на Александровском заводе, к серьезным последствиям не приводили. Тем не менее настрой рабочей массы меняется. Появляются апатия, равнодушие, чувство отчужденности и глухой враждебности по отношению к советским властям. Народ, в прямом смысле этого слова, безмолвствовал, и, как всегда, это не предвещало властям предержащим ничего хорошего.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
