Обращает на себя внимание то значение, которое имели как в западной, так и в восточной части Средней Азии в то время отюреченные монгольские племена. Историки не дают нам перечисления родов, на которые делились кочевники обоих государств, но среди отдельных названий родов почти нет названий прежних тюркских народностей. В государстве Тимура упоминается род кипчак, но не упоминается род карлук; уйгуры упоминаются как род или народность, из которой происходили тюркские секретари (бахши) Тимура и его потомков; но ничего не говорится о территории, которая была бы занята уйгурами, как некоторыми другими родами. Рашид ад-дин говорит только о четырех тысячах монгольского регулярного войска, данных Чингисханом Чагатаю.
Большое число названий монгольских народностей, встречающихся среди названий кочевых родов Средней Азии в XIV веке, заставляет полагать, что впоследствии в Туркестан пришло значительное число монголов. По-видимому, представители одной и той же народности поселялись в нескольких местах; часто мы встречаем одно и то же название среди родов, подчиненных Тимуру, и родов, живших в восточных областях. К числу таких родов принадлежит и род дуглат; из этого рода происходил пользовавшийся полным доверием Тимура эмир Давуд, муж его сестры Кутлуг-Туркан (Теркен). Таким же родом в восточных областях был род барлас.
Замечательно, что название «чагатай» сохранилось только за кочевниками государства Тимура, хотя в восточных областях имели гораздо больше значения ханы, считавшиеся потомками Чагатая. Кочевники этих областей назывались монголами, их страна — Моголистаном. Так, без «н» произносилось народное название монголов в Средней Азии с самого начала, хотя в монгольских текстах всегда писалось монгол; единственные из переселившихся на запад монголов, до сих пор сохранивших свой язык (это племя живет в Афганистане), тоже называют себя моголами. Считая себя чистыми представителями среднеазиатских кочевых традиций, моголы с презрением называли чагатаев людьми смешанного происхождения, метисами (караунас); с другой стороны, чагатай, как представители традиций среднеазиатской монгольской государственности, называли моголов разбойниками (джете). Это название, которое в европейской науке иногда пытались толковать в смысле названия древних гетов, в действительности употреблялось, как мы уже видели, в том же смысле, как в XV веке в тюркской Средней Азии слово казак — в смысле отрядов кочевников, отделившихся от того государства, к которому они принадлежали, и находившихся с ним в состоянии войны.
Не вполне ясно, в какой степени моголы XIV–XV веков еще были монголами по языку и можно ли считать вражду между монголами и чагатаями национальной враждой между монголами и тюрками. Есть некоторые указания, что язык моголов был монгольским; еще в начале XVI века Бабур говорит, что его дядя Ахмад-хан Могольский[212] носил прозвание Алачи и что это слово «на языке моголов и калмыков» значит «убийца». Мухаммед-Хайдар считал моголов и киргизов одним и тем же народом и видел всю разницу между ними в том, то моголы приняли ислам, тогда как киргизы оставались в то время язычниками. Потомки Ахмад-хана, во всяком случае, были по языку тюрками; уже сын Ахмад-хана, Саид-хан[213], умерший в 1533 году, писал стихи по-персидски и по-тюркски.
Мухаммед-Хайдар отличает моголов от коренного населения Восточного Туркестана и понимает под Моголистаном преимущественно степи от Балхаша, составлявшего границу между Моголистаном и Узбекистаном, на западе и до страны калмыков на востоке; на севере границу составляли Эмиль и Иртыш, на юге — Фергана и области Восточного Туркестана от Кашгара до Баркуля (собственно, Барс-куль). В XVI веке моголы были вытеснены оттуда калмыками и киргизами, но оставались в Кашгарии, где их, по словам Мухаммед-Хайдера, насчитывалось около 30 000. Условия в Кашгарии неблагоприятны для сохранения кочевой жизни, и после исчезновения, в конце XVII века, ханской династии моголы должны были скоро слиться с местным оседлым населением и утратить свое название. По языку в Кашгарии, по-видимому, давно уже не было разницы между кочевниками и оседлыми поселенцами; название кенджек, существовавшее в XI веке при Махмуде Кашгарском, по-видимому, давно было забыто. В стране моголов поэтому с самого начала не было, как в стране чагатаев, противопоставлений между тюрками и таджиками, или сартами, хотя бытовые отличия на востоке, где кочевники меньше подчинились влиянию мусульманской культуры, были еще больше. У моголов особенным уважением пользовались воины, проводившие в молодости некоторое время в полном одиночестве в пустынях, горах или лесах, на расстоянии одного или двух месяцев пути от ближайшего жилья, питаясь мясом и одеваясь в шкуры убитых ими животных. У чагатаев такого обычая, конечно, не могло быть.
Чагатай при Тимуре считали себя вполне мусульманским войском, хотя по своей внешности и военному устройству оставались верны традициям Чингисхана. Связанное с именем Чингисхана обычное право кочевников обозначалось старотюркским словом тору, переделанным в тура. Тимура и чагатаев обвинили даже в том, что для них тура Чингисхана стояла выше шариата; на этом основании сирийскими богословскими авторитетами была издана фетва, по которой Тимур и его подданные не признавались мусульманами. В 1372 году послу Тимура было сказано в Хорезме: «Ваше царство — область войны, и долг мусульман — сражаться с вами». Резким внешним отличием Тимура и его воинов от прочих мусульман были сохраненные ими, по монгольскому обычаю, косы, что подтверждается и некоторыми среднеазиатскими иллюстрированными рукописями того времени. Когда при осаде Дамаска (1400–1401 годы) внук Тимура Султан-Хусейн изменил деду и перешел на сторону осажденных, то ему прежде всего отрезали косу и заставили переменить одежду.
Понимание подробностей деления чагатаев на племена и роды несколько затрудняется неясностью терминологии; в одном и том же значении употребляются термины улус, имевший, как мы видели, и гораздо более обширное значение (говорится об улусе Джучи или улусе Чагатая), иль и тюмень, по-видимому, также монгольское аймак. Слово тюмень в значении «множество, десять тысяч» перешло в тюркский язык из языка коренного населения Кашгарии; впоследствии термин тюмень чаще, чем к кочевникам и войску, применялся к массе оседлого населения. Мухаммед-Хайдер различает в Кашгарии (по его выражению, в Кашгаре и Хотане) четыре класса: тюмень — крестьянство, каучин — войско, аймак — кочевников, имевших право на определенное количество хлеба, тканей и т. п., и класс чиновников и духовенства. Вероятно, второй и третий класс вместе составляли моголов. Термин тюмень в Новейшее время в Бухаре употреблялся для обозначения жителей равнин, в противоположность горцам — кихистани. Положение чагатаев в государстве Тимура сравнительно с оседлым населением яснее, чем у восточных авторов, определяется у испанского посла Клавихо[214], видевшего их в августе 1404 года: «Они могут ходить везде, где хотят, со своими стадами, пасти их, сеять и жить где хотят, и зимой и летом; они свободны и не платят податей царю, потому что служат ему на войне, когда он их призовет».
