СВЕТСКАЯ ХРОНИКА И РУССКИЕ БАЛЕТЫ
Начиная с 1909 года в жизни Пруста наступает период интенсивной работы, он все реже появляется в свете, все меньше видится с друзьями, не так часто посещает театры и выставки. Состояние его здоровья становится прекрасным предлогом для того, чтобы перестать встречаться с теми, кто не представляет для него интереса и кто не может помочь ему в создании романа. Пруст постепенно превращается в настоящего затворника. Двери его квартиры практически всегда открыты только для одного Рейнальдо Ана.
Выходы Пруста в свет в то время определялись желанием найти новые впечатления или информацию для своего романа. Он часто просил своих знакомых то организовать его знакомство с какой-нибудь интересной для книги особой, то дать сведения о каком-либо аристократическом имени, то рассказать подробности о событии из светской жизни, которое имело место несколько лет назад, то прислать фотографию, которая помогла бы ему «оживить» память и обогатить содержание романа. Дотошность и внимание Пруста к мельчайшим деталям, а также его неожиданные визиты для получения сведений по какому-нибудь важному для него вопросу вошли в легенду. Так, однажды он решился отправиться в пригород Парижа на автомобиле, чтобы снова увидеть цветущие яблони (такие поездки Пруст совершал нередко, он разглядывал цветы, которые для него срывал шофер, через окно автомобиля, боясь очередного приступа астмы). Писатель выбрал для поездки окрестности Рюэя, не зная, что вокруг этого города наводила страх банда некоего Бонно, разъезжавшая на автомобиле. Пруст и его шофер долго не могли понять, почему их появление пугает местных жителей, которые при виде автомобиля и его небритого и измученного бессонницей пассажира были готовы разбежаться в стороны. В другой раз он приехал в гости к Гастону де Кайаве, чтобы повидать его дочь Симону. Поскольку Пруст нанес визит около полуночи и девочка уже спала, ее пришлось будить и одевать, чтобы представить писателю. Очевидно, эта поездка была необходима ему для того, чтобы описать дочь Жильберты Сван и Робера де Сен-Лу в романе.
Таким образом, интерес Пруста к происходящему вокруг него, и в частности к светской хронике, становится все более избирательным. Но некоторые события все же привлекают его внимание. В начале 1910 года Пруст узнает о смерти мадам Арман де Кайаве, которая скончалась 13 января. Официально причиной ее смерти был бронхит, однако реальные ее корни были скорее психологического порядка. Она очень страдала от неверности Анатоля Франса во время его турне по Латинской Америке. За несколько месяцев до смерти она даже попыталась покончить жизнь самоубийством.
Пруст пишет Франсу письмо с выражением соболезнований по поводу кончины Леонтины, на которое получает прочувствованный ответ. Несмотря на частичное разочарование во Франсе, подробности отношений которого с мадам де Кайаве Марсель узнает от своих друзей, Пруст впоследствии отправит писателю экземпляр «В сторону Свана» с посвящением, в котором назовет его «своим первым учителем, самым великим и самым любимым». Такое посвящение не случайно. В романе «В поисках утраченного времени» легко прослеживается большое тематическое сходство с произведениями Анатоля Франса. Такими общими для двух авторов сюжетами являются: ностальгия по прошлому, интерес к анализу светской жизни, пессимистическое видение любви как страдания, внимание к ревности и иллюзиям в любви, скептицизм по отношению к возможности понимания мира, субъективизм, релятивизм, сенсуализм.
Анатоль Франс оказал также определяющее влияние на создание образа писателя Бергота в романе «В поисках утраченного времени». Персонаж, кстати, появляется в черновиках Пруста как раз в конце 1909 — начале 1910 года. Сближает Бергота и Франса множество общих черт, например любовь к метафорам, архаизмам, прилагательным «очаровательный», «сладкий», а также схожая внешность: нос, бородка, манера говорить. Однако прежде всего сходна роль, которую играет писатель в жизни повествователя. Влияние Бергота важно для главного героя в романе, так же как влияние Франса для творчества Пруста. Отметим при этом, что у Бергота было множество других прототипов, как и у всех важных персонажей «Поисков». Его образ создавался в результате смешения черт Анатоля Франса с элементами из жизни Поля Бурже, Альфонса Доде, Мориса Барреса, Анри Бергсона и др. Сам Пруст так метафорически описывал историю рождения своих героев в романе: «[…] Книга — это большое кладбище, где на большинстве могильных камней уже невозможно прочитать стертые имена».
Среди важных событий 1910 года можно также отметить открытие Прустом русских балетов. Когда труппа Сергея Дягилева впервые приехала в Париж в 1909 году, ее представления не вызвали интереса писателя. Однако под давлением своих многочисленных друзей (Люсьена Доде, Рейнальдо Ана, Робера де Монтескью и графини де Греффюль) Пруст скоро полностью меняет свое отношение и становится горячим поклонником Русских сезонов. В течение 1910 года Пруст увидел следующие постановки: «Шехерезаду», «Карнавал», «Клеопатру», «Сильфиды». С этого времени приезды русских артистов всегда привлекали его внимание, и он регулярно посещал русские спектакли. Так, в 1913 и 1914 годах он посмотрел «Весну священную», «Золотого петушка», «Послеполуденный отдых фавна», «Бориса Годунова», «Князя Игоря». Он увлечен и хореографией Михаила Фокина, и декорациями Леона Бакста, и талантом Вацлава Нижинского, а также музыкой русских композиторов Римского-Корсакова, Стравинского, Бородина, Мусоргского.
Звездный состав авторов, ставших известными благодаря Русским сезонам, привлекается Рейнальдо Аном для своего балета «Синий бог». В 1911 году Рейнальдо даже отправился в Санкт-Петербург, чтобы обсудить свою новую постановку и представить свою музыку русскому театральному бомонду. Через год в мае 1912-го в Париже состоялась премьера спектакля, либретто к которому написал Жан Кокто, хореографом стал Фокин, главные роли исполнялись Нижинским и Карсавиной, а декорации и костюмы были изготовлены по эскизам Бакста. Пруст не смог присутствовать на премьере из-за приступа астмы, а сама постановка, как и большинство спектаклей русского балета этого сезона, не имела успеха.
АЛЬБЕР НАМЬЯС И ПОИСКИ ИЗДАТЕЛЯ
Поскольку Пруст все дальше продвигался в написании романа, важную роль в его жизни начали играть секретари и машинистки, которые помогали ему приводить в порядок его рукописи, готовя их к печати. Одним из помощников Пруста стал Альбер Намьяс, молодой человек, с которым Пруст был знаком с 1907 года. Их первая встреча произошла в гольф-клубе Кабура, президентом которого был один из друзей Марселя. Альбер Намьяс — сын состоятельного биржевого маклера, который снимал виллу «Берта» в Кабуре. Сначала взаимоотношения между Марселем и Альбером носили дружеский характер. Так, летом 1910 года Пруст сблизился с молодым человеком настолько, что давал ему советы по поводу его конфликтов с возлюбленной.
Затем с лета 1911 года Намьяс начал помогать Прусту в качестве секретаря. Он работал в паре с машинисткой «Гранд-отеля» Сесилией Хейворд. Альбер и Сесилия продолжили разбирать рукописи Пруста и в Париже. Их сотрудничество с писателем было особенно активно в 1911–1912 годах. За это время Сесилия и Альбер совместными усилия создали машинопись «Потерянного времени» — первой части очередного варианта «Поисков».
