– Мотанула же ты к туркам. Может, стоит к своим податься, в Россию?
– Чего я там потеряла? Посуду мыть или шваброй махать? Здесь я белая женщина – ценный, блин, экземпляр.
– Вижу, что ценный – берегут, как зеницу ока.
Монеты звенели, живот безостановочно колыхался, украшенные браслетами руки плыли, изгибаясь над головой. Космачева почувствовала, что на все про все у нее осталось несколько секунд. Нужно было принимать решение. И вдруг ей отчаянно захотелось разом от всего избавиться, прыгнуть в другую жизнь, как в реку с моста. Будь что будет. Податься через Россию на Запад. В любом случае не хуже, чем жить здесь взаперти.
– Поехали!
Ильяс с двумя подручными тоже находился вблизи “Каравансарая”. Они понятия не имели о панике, охватившей Аллу, и спокойно дожидались отъезда компании, чтобы проследовать за машиной Эфендиева. Увидеть, где именно он высадит Аллу и, может быть, взять ее еще в подъезде, не взламывая крепкую дверь.
Сидеть в салоне было душновато даже при опущенных стеклах, и они курили на тесной улочке, под балконом, который перекрывал почти всю ее ширину.
Вдруг Ильяс обратил внимание на две фигуры, двигающиеся необычно быстрым шагом. Космачеву он узнал издалека по эффектному платью, надетому для полуночного мероприятия. А человек рядом с ней.., неужели Борис? Этот вариант, черт возьми, не рассматривался. У него в распоряжении всего двое ребят и совсем не таких, каких можно выставить против русского.
Что делать? Стрелять на поражение? Расстояние великовато, “пушка” не дает гарантии на расстоянии больше двадцати шагов. Зато за весомость ответа можно не беспокоиться.
У них задание конкретное: привезти женщину. Они ее доставят – когда-то ведь останется эта дура одна, без мужика. Главное – не потерять из виду.
– Это Борис с ней, клянусь жизнью, – пробормотал один из молодых.
"Черт бы побрал тебя и твою башку, которая вечно по сторонам вертится, – молча скрипнул зубами Ильяс. – Теперь просто так не отделаешься. Завтра Шаину доложат, что я упустил русского, ничего не предприняв”.
– Стойте здесь на всякий пожарный, держите проход. Ни шагу в сторону, понятно?
Взведя “пушку” на глазах у подчиненных, он исчез за углом. Пробежал какое-то расстояние, прижимаясь к стене без окон, и тихонько свистнул. Рублев, бывший все время начеку, немедленно обернулся.
– Это я, Ильяс. Не нервничай, умоляю. Разговор есть.
– Это он приходил выяснять. Точно он, – прошептала Алла.
– Видишь, я не один, – спокойно ответил Комбат в сторону отделившейся от стены фигуры. – Мы спешим.
– Очень быстро, два слова. С глазу на глаз.
– Она останется рядом со мной. Если хочешь, скажи на ухо.
– Ты тот раз искал меня, всех на ноги поднимал. Кто знает, как бы я себя приходил, если бы дольше там оставался без памяти? Я добро помню, я бы мог в спину тебе стрелять… – быстро тараторил Ильяс, приближаясь все ближе.
– Будь осторожен, – предупредила Алла, прячась за спину Рублева.
– Помоги, шеф голову свернет, – прошептал Ильяс на ухо. – Я обязан ее привезти в любой случай. А еще и тебя, как назло, ребята заметили. Теперь он скажет…
– Чем могу помочь?
– Совсем мелочь. Стрелять, когда увидишь меня с ребятами. Я тоже буду стрелять, только мимо. А ты мало-мало должен задеть. Чтобы рана был самый слабый.
Комбат удивился, но время на раздумья не было.
– Мне тут досталась по знакомству “пушка” с глушителем. А у вас какие? Не хочу лишнего шума.
– У нас с этим все хорошо.
– Лады. Куда тебе попасть, сам выбирай.
– Не сейчас, – нервно поморщился Ильяс. – Надо, чтоб они видели.
– Давай шустрее, я уже кучу времени на тебя потратил.
– А ты сможешь точно по заказу? Что больней: плечо или это место? – он бережно потрогал себе толстую ногу пониже бедра.
– Давай лучше плечо оцарапаю, чтобы ты как раз пистолет выронил.
– Зачем громко говоришь? Позоришь меня перед ней.
– Она должна знать. Иначе испугается. Узнав короткий маршрут до машины, стоявшей неподалеку, Ильяс исчез.
– Ты серьезно собираешься так идти? – возмутилась Алла. – Они же обманут.
– Все будет нормально, я же обещал.
– Тогда без меня. Я еще не видела людей, которые своим ходом идут в западню, зная о ней заранее.
– Дай руку и пошли!
Ильяс поставил обоих помощников спиной по направлению к движению Комбата. И сам встал точно так же. Заслышав шаги, резко обернулся, выхватил пистолет. Двое молодых тоже обернулись, но застыли, парализованные страхом.
В окне одного из двухэтажных домов, плотно притиснутых друг к другу, зажегся свет. Только это случайное обстоятельство позволило Рублеву разглядеть выражение Ильясова лица. А говорило оно о том, что бывший напарник в последний момент решил сыграть наверняка. Застрелить русского, ничем не рискуя, и сорвать куш – привезти вдобавок еще и Аллу.
Он выстрелил, как договаривались – так, чтобы пуля проскочила навылет через мякоть. Только чуть пораньше, сбив Ильясу руку. Тот промазал и пустился бежать, почувствовав, что обнаружил свое намерение.
Рублев испытал отвращение. Последнюю пулю из обоймы выпустил в воздух. И даже пистолет с презрением выкинул, чтобы не напоминал о гостинице, “мюэллиме” и его людях.
Глава 10
Получив указание, Ворона по привычке исполнил несколько фирменных маневров, придуманных в ходе своих угонов. Несколько резких разворотов – и тачка словно растворяется для каждого, кто попытался за ней следовать. Чтобы закрутить замысловатую фигуру по узким, с большим перепадом высот улочкам крепости, понадобилось недюжинное мастерство. Но Ворону всегда вдохновляло присутствие незнакомой женщины.
Важно было управиться до рассвета. При свете солнца опасно разъезжать на ворованной машине. Ворона, правда, знал людей, которые меняли номера, перекрашивали кузов, делали липовые документы, чтобы переправить потом тачку в Россию. Но прежде чем оставить им “аудюху”, надо решить вопрос со временным пристанищем.
Двое коренных бакинцев не могли предложить ничего стоящего. Такая проблема впервые встала перед ними – переждать, пересидеть, лечь на дно. Тогда Комбат решил подскочить в Бузовны.
По пути он забрал сверток из пустого гаража. Комбат не стал уточнять, что там – догадаться было нетрудно. Дальше по трассе проехали без приключений. Несмотря на волнение, Алла восхищалась ажурными силуэтами нефтяных вышек на фоне огромной желтой луны, которая, казалось, тоже испускала жар, только поменьше, чем дневное солнце.
