– Ничего интересного. – Она убрала папку в ящик.
Стивен осматривался точно так же, как и она тогда выискивала в его доме ответы на вопросы о нем. Мэрибет увидела квартиру его глазами: голые стены, типовые картины, как в отеле сети «Бест Вестерн», отсутствие чего-либо личного: фотографий, дипломов. Ничто из вещей не рассказывало о ее жизни. И это само по себе, наверное, говорило о многом. Не жилище, а окоп. Но Стивен поймет. Он сам в таком жил, хотя у него там обстановка посимпатичнее.
– Помощь на кухне нужна? – предложил он.
– А ты ножом орудовать умеешь?
– Я не хирург, но при необходимости аппендикс, наверное, смогу удалить.
– Тогда удаляй вены у креветок.
Они продолжили готовить в дружеском молчании, как приличные люди, открыв бутылку «каберне» в шесть. Как только они накрыли на стол, влетела Санита.
– Еще один семестр, и я свободна. – Она победоносно сжала кулак.
Сразу за ней появился и Тодд.
– Давай, да, издевайся надо мной.
– Да тебе всего на семестр больше осталось, – ответила она. – А вкусно пахнет.
– Спасибо, – ответила Мэрибет.
– А можно мне вина? – обратилась она к Стивену. – Я только что успешно сдала экзамен по статистике.
– Потому что занималась с Фрицем, – поддразнил ее Тодд. – Ему эта статистика, наверное, не впилась, он, только чтобы с тобой позаниматься, на нее пошел.
– Только у тебя слово «позаниматься» могло выйти так пошло, – сказала Санита.
Тодд подложил руки под голову и слегка склонил ее набок, словно ангелочек. Потом повернулся к Мэрибет со Стивеном.
– Он позвал ее отмечать Хануку. Со всем его семейством. Они только познакомились, а он ее уже родственникам представляет. Мне кажется, я обязан доложить об этом Чандре и Никилу.
– Все не так. Мы обсуждали Дивали[11], это фестиваль света, который, как и Ханука, уже вот-вот начнется.
– Два дня назад начался, – ответила Мэрибет.
Они оба удивленно посмотрели на нее.
– Что? Я еврейка.
Тодд, Санита и Стивен хитро переглянулись.
– Что тут такого?
– Таинственная незнакомка делает признание, – объявила Санита голосом, как в кинотрейлере.
– Таинственная? Что тут таинственного? Моя фамилия Голдман.
– Нам-то откуда знать, – сказала Санита. – Почта вам не приходит.
– А зовут вас как? – поинтересовался Тодд.
Стивен поднял бровь.
– Да я просто придуриваюсь, – продолжил Тодд. – По-моему, это круто. Все, наоборот, достали излишними подробностями. А вы держите все при себе. Мне это нравится.
– Я не такая уж и таинственная.
– А мы думали, что вы торгуете наркотиками, – сказала Санита.
Раковина, которую Мэрибет пыталась открыть, вылетела из рук.
– Наркотиками?
– Вы всегда расплачиваетесь сотенными купюрами. У вас дешевый телефон с левым номером, – пояснила Санита. – Компа собственного нет.
– Вы говорили, что вы консультант, – добавил Тодд. – Что за консультант без компа?
– У меня есть свой, просто не при себе. Я не торгую наркотиками.
– Да мы уже догадались, – признал Тодд. – К вам никто не ходит.
– И наркоторговцы столько в почте не сидят, – добавила Санита.
– Да, этим только молодые влюбленные занимаются, – пошутил Тодд. – Старые, может, тоже.
Все посмотрели на Стивена, и тот слегка покраснел.
– Мне М. Б. только эсэмэски пишет, – ответил он, сделав глоток вина. – У меня даже нет ее почты.
– Ого? – не поняла Санита.
– Ого. – Тодд понял.
– Да. – Стивен, наверное, понимал все с самого начала, как минимум подозревал, что у нее где-то там есть семья. И муж.
– Простите, – сказала Мэрибет и выбежала.
Стивен отыскал ее на крыльце. Она вылетела без куртки, так что он укрыл ее своей.
– Поосторожнее со мной, звезда, – сказала Мэрибет. – Я же из тюрьмы Кембридж-Холл сбежала.
– Кембридж-Спрингз, – поправил он.
– Неважно. Все равно вооружена и опасна.
– Про вооружена не знаю. Но я никакая не звезда.
– Ты – самая яркая звезда на всем небе. – Мэрибет вскинула руку, но небо оказалось затянуто облаками.
– Ты была моей пациенткой. А я вышел за рамки.
– М. Б. Голдман была твоей пациенткой. А это не я.
– Так кто ты?
– Я сошла с ума. Сбежала. Наделала много ошибок, – призналась она.
– Ошибок? Это я врач, который поцеловал пациентку.
– Пациентка первая поцеловала.
– А я и рад.
– И я рада.
Первый раз она его поцеловала. Второй раз – он ее. В третий раз они поцеловали друг друга. И это было как-то не так. Мэрибет отстранилась.
– Прости, – сказал Стивен.
– Нет, ты прости. У меня, наверное, с нечеткими рамками плохо.
– Да, у меня тоже.
Вернувшись, они застали Тодда в ярости, и он вымещал злобу на посуде.
– Эй, полегче, – сказала Мэрибет, когда он с грохотом ударил о раковину ее тарелку.
Он молча накинулся на тарелку с губкой.
– Тодд. – Мэрибет коснулась его руки, но он оттолкнул.
– Его отец ушел от матери к секретарше, – пояснила Санита, искавшая в шкафчиках пластиковый контейнер. – А он до сих пор не смирился.
Тодд пытался убить кастрюлю металлической губкой.
– Так, прекрати, – сказала Мэрибет, – пока ты мне ее не испортил.
– Изменять плохо, – буркнул он.
Мэрибет вздохнула.
– Стивен – мой врач.
– Врач? – переспросил Тодд. Он перестал сердиться и как будто всерьез расстроился. – Вы больны?
– Нет, но болела. – И тут она им рассказала об инфаркте, об операции, но умолчала, что дело было в другом городе и вообще в другой жизни.
– Но если вам уже лучше, почему вы продолжаете с ним встречаться? – вдруг спросила Санита.
Хотя лучше было спросить, почему она все еще тут, если ей лучше.
– К тому же, – добавил Тодд, – если вы не с ним переписывались, то с кем?
На этот вопрос она ответить могла.
– С мужем.
