Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
В человеческом мозге выделяют так называемое центральное (или периакведуктальное) серое вещество, и его связи с орбитофронтальной корой головного мозга во многом отвечают за проявление заботы. Этот участок мозга активируется, когда мы видим, как другие испытывают душевные или физические страдания. Выходит, в нас от природы заложено стремление заботиться о тех, кто в этом нуждается, помогать им. Делая что-нибудь для других, мы стимулируем центр удовольствия в мозге, причем сильнее, чем когда сами что-то получаем. А если мы становимся свидетелями того, как кто-то другой помогает людям, это побуждает и нас проявлять больше сострадания.
Обезьяны заботятся о больных и раненых сородичах, совята делятся пищей с менее удачливыми соседями по гнезду, а один дельфин помог спасти выброшенного на берег горбатого кита.
Все мы слыхали неточный перевод знаменитой фразы Дарвина «survival of the fittest» – «выживание сильнейших», в то время как точный перевод – «выживание наиболее приспособленных» – гораздо лучше отражает суть естественного отбора. В сущности, только выживание самых добрых и отзывчивых способно гарантировать долгосрочное благополучие вида. В ходе эволюции мы научились действовать сообща, вместе вскармливать и воспитывать детей, совместно добиваясь процветания каждому во благо.
В тот день я плакал из-за Джун, как с тех пор плакал из-за каждого пациента, хотя никогда больше не позволял эмоциям мешать проведению операции. Нет ничего постыдного в том, чтобы чувствовать чужую боль. Напротив, это прекрасно, и мне кажется, именно благодаря данной способности мы все оказались рядом друг с другом в этом мире.
* * *
Работая над этой книгой, я узнал, что Рут умерла в 1979 году от рака груди. Но я все же верю (хоть и не могу утверждать наверняка), что она гордилась бы тем, какой путь я проделал, чтобы научиться, в конце концов, раскрывать свое сердце, равно как и сердца других людей. И думаю, она поддержала бы мое желание найти научное доказательство того, что ее интуитивно созданная методика реально работает. Когда мозг и сердце действуют сообща, мы становимся счастливее и здоровее, начинаем делиться с окружающими любовью и добротой, заботиться друг о друге. Душой я чувствовал, что это правда, однако хотелось получить весомые доказательства. Движимый этой идеей, я начал серьезное научное исследование сострадания и альтруизма. Я хотел не только прояснить механизмы их возникновения в ходе эволюции, но и понять, как альтруистичное поведение отражается на нашем мозге и здоровье. Предварительные данные демонстрировали явное положительное влияние. И я решил присоединиться к группе ученых, активно занимавшихся этим вопросом. На личном опыте я узнал о наличии позитивного эффекта, но хотел отыскать способ улучшать жизни других людей с помощью этого знания. Мог ли я внести свой вклад?
Я затеял кое-какие предварительные исследования вместе с коллегами – неврологами и физиологами. Результаты оказались многообещающими. Мы стали собираться каждые несколько недель, чтобы обсудить новейшие достижения, а также потенциальные направления научно-исследовательской работы. Своему неофициальному проекту мы дали название «Проект Сострадание». Поначалу я финансировал его из собственного кармана. На одном из собраний всплыло имя далай-ламы: именно он подал идею начать исследование воздействия медитации и чувства сострадания на мозг, чем занялся один из ведущих научных центров. Спустя несколько дней, когда я шел по студенческому городку Стенфорда, у меня в голове всплыл образ далай-ламы. Я подумал, что неплохо бы ему приехать в Стенфорд, встретиться со мной и моими коллегами и пообщаться на интересующую всех нас тему. Любопытная мысль, поскольку буддистом я не был, а мои знания о далай-ламе ограничивались тем фактом, что в 2005 году он приезжал в Стенфорд, чтобы обсудить наркозависимость, вредные пристрастия и страдания. Тем не менее я не мог выкинуть из головы идею о его повторном визите к нам. Я узнал, что в 2005-м к приезду далай-ламы приложила руку жена декана медицинского факультета. Она рассказала, что встречу организовал один из преподавателей, участвующий в стенфордской программе изучения Тибета. Я связался с ним, и он дал контактную информацию Туптен Джинпа – бывшего монаха, почти четверть века работавшего переводчиком у его святейшества. Мы с Туптен Джинпой поговорили по телефону, и мне удалось договориться о встрече с далай-ламой во время его визита в Сиэтл в 2008 году.
Вот так я взял и воплотил встречу с далай-ламой в реальность.
Вместе со мной в Сиэтл поехало еще несколько сотрудников Стенфорда: представитель медицинского факультета, руководитель института неврологии, профессор тибетологии, который помог выйти на далай-ламу, а также наш потенциальный спонсор. Внушительная свита. Изначально я и не предполагал, что соберется такая делегация.
Мы встретились в гостиничном номере далай-ламы. Нас представили, после чего я рассказал его святейшеству о том, что заинтересован в изучении сострадания, о своем опыте работы нейрохирургом, о предварительных результатах недавно начатого нами исследования, а также попросил его выступить в Стенфорде. Он задал несколько проницательных вопросов, касающихся нашей исследовательской работы, и, выслушав мои ответы, улыбнулся:
– Конечно, я принимаю ваше приглашение.
Беседа с далай-ламой произвела на меня неизгладимое впечатление. Он излучает такую абсолютную и безусловную любовь, что рядом с ним чувствуешь себя, будто глубоко вдохнул, после того как надолго задержал дыхание. Не нужно притворяться и изображать то, чем не являешься, – достаточно быть собой, ведь далай-лама признает тебя таким, какой ты есть, он полностью принимает тебя. Это чувство невозможно описать словами.
Вскоре монах достал огромный журнал с графиком запланированных встреч далай-ламы, чтобы выкроить время для посещения Стенфорда. После того как дату выбрали, далай-лама вдруг начал что-то оживленно обсуждать по-тибетски с переводчиком. Так продолжалось несколько минут, на протяжении которых моя «свита» не проронила ни слова. Неужели я чем-то огорчил далай-ламу? Или непреднамеренно разозлил? Что он говорит?
Меня прошибло потом.
Разговор резко прекратился. Переводчик Джинпа повернулся ко мне и сказал:
– Джим, его святейшество чрезвычайно впечатлен вашей целеустремленностью и начатым вами проектом, в связи с чем он выразил желание внести личный вклад в ваше дело.
Цифры, которые он озвучил, ошеломили меня. У далай-ламы действительно есть фонд, пополняемый за счет продажи его книг. Деньги из этого фонда обычно жертвуются на различные программы, напрямую касающиеся Тибета. Иногда деньги направлялись и на другие цели, непосредственно не связанные с Тибетом, но никогда раньше речь не шла о такой большой сумме.
После этой беседы мы все чувствовали себя так, словно плывем на облаке. Его святейшество не только согласился выступить в Стенфорде, но и стал нашим спонсором! Поразительно. Чуть позже один из участников встречи сказал, что он тоже считает себя обязанным пожертвовать деньги на мои исследования, раз уж я убедил далай-ламу. Спустя еще неделю позвонил знакомый инженер из «Гугл», заинтересованный в моей работе; он узнал о встрече с далай-ламой и о пожертвовании и теперь тоже хотел внести свою лепту. Так постепенно неофициальный научный проект превратился в Научно-образовательный центр исследований сострадания и альтруизма – CCARE (Center for Compassion and Altruism Research and Education). Не менее поразительным было то, что Джинпа, который в свое время успел получить ученую степень в Кембридже, стал моим близким другом и следующие три года каждый месяц приезжал на неделю, чтобы помочь с созданием CCARE. Одновременно вместе с коллегами-психологами он помог разработать обучающую программу, способствующую развитию сострадания, которую прошли уже тысячи человек и которую мы продолжаем совершенствовать по сей день. Мы также подготовили инструкторов, которые помогают успешному распространению этой удивительной программы по всему миру.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
