Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Журналист Гаевой, известный среди клинобородых как Вольдемар, запираться не стал. Ознакомленный с некоторыми материалами дела, он детально рассказал о роли каждого из участников Клуба в вопросах продвижения по службе каждого из них. В частности, и самого Скребкова.
— Этот рыжий козел, — Вольдемар даже не задумывался над тем, что и сам, с полным на то правом, может претендовать на прозвище Козлобород, — все замутил. Ему, видите ли, во что бы то ни стало, надо было какую-то женщину за неведомые всем нам грехи наказать местью самой лютою. Вот и допрыгался! Хотя мы все и отговаривали его от того. Но ему, как заклинило. Должен, говорит, ее ославить. А потом выброшу. Как старую газету! Это Гарик ему подсказал застрелить ее мужа. Будто, шутя, подсказал. Чтобы потом над самим Николя посмеяться. А этот дурень и клюнул. Гарик еще тогда сказал: «Пусть учится стрелять! Не вечно же ему только нашими услугами пользоваться. Хоть по окнам кому-то бабахнет, если надо будет…»
Обо всех грязных делишках, учиненных в пользу друзей-клинобородых, рассказал Гаевой. И о том, как избивали сотрудников своих друзей, как спаивали их, и обо всех других неблаговидных деяниях. Ничего от следствия не утаил, надеясь на смягчение наказания для себя лично. Он даже бородку свою сбрил. Будто тем от учиненных им пакостей очиститься мог.
Все другие клинобородые тоже ни в чем не отставали от бывших прокурора, журналиста и милиционера. Кто во что горазд был, кто насколько сумел, столько и вылил грязи на своих бывших бородатых товарищей по общим пьянкам и неблаговидным делишкам.
Одному только Гарику все же удалось без особенных утрат для своего личного имиджа избежать судебного преследования. Но и его папан вынужден был его в Киев забрать. Скорее всего, он там свой новый клуб собирать будет. И докторскую диссертацию дописывать…
— Ну что, гражданин Скребков? И дальше будем перед следствием святую невинность изображать? Или пора уже и сознаться в том, что сотворили? Вот, товарищи ваши, клинобородые, во всем сознались.
— Не верю! Не могли меня друзья так оболгать!
— Ну, почему же сразу, «оболгать»? Чем же вы членам вашего клуба так насолили, что они, все вместе, такие неправдивые показания о вас дали? Можете с ними ознакомиться.
Следователь подсунул к Скребкову несколько листов бумаги, густо исписанной руками его вчерашних друзей. Как они могли! Как могли так очернить своего друга Николя? Друзья ли они ему после этого? Вот сколько на него нагородили! Но, как ни крути, как хвостом не виляй, а все, написанное ими, правда. Горькая, невыгодная для него, Николя, но, все-таки, правда. Самому-то себе в том признаться можно. Хотя и возражать всему тоже можно…
— А чего она сразу — по морде?…
— Кто, «она», Скребков? И кому это «она» по морде дала?
— Так мне же и дала! Галька. Васькина жена.
— Ну-у, если она вам по морде дала, то, скорее всего, было за что. Хм, по морде… Если бы сам Василий бил, то бил бы не по морде. А мог бы, в соответствии с вашим же лексиконом, и в харю дать. Или в рыло заехать…
— А что я такого сделал, что она меня?…
— Наверное, осмелились домогаться ее? Или я ошибаюсь?
— Да какое там домогание! Только и того, что за сиську схватил. И коленку немножко погладить хотел…
— Так вот оно что! Что же вы десятую заповедь Господнюю перед тем не вспомнили? Или вы мусульманин?
— Какой там мусульманин? Какие заповеди? Одну ли я метелку так лапал? И всем нравилось.
— Ох, Скребков, Скребков! Вы уже четвертый десяток разменяли, а разума так и не набрались.
— А что его набираться, того разума? Живи, как живется! Бери, что в руки дается! Вот и весь разум…
— Так зачем же брать то, что в руки не дается? Или вы до сих пор не знаете, что далеко не все женщины — «метелки»?
— Все!
— Все, говорите? А по морде тогда за что? Или это у них, у «метелок», так заведено — пощечинами на галантные ухаживания отвечать? Нет, Скребков! Не судите обо всех людях по вашим личным способностям. И по вашему личному кругу общения тоже. Все ваши клинобородые — откровенные бездельники, негодяи и прожигатели жизни. Вы от жизни привыкли брать все, что вам надобно. А заслужено ли вами то, что вы берете, вам без разницы. Все вместе вы добрую половину Божьих заповедей нарушали постоянно и вполне осознанно. Вы воровали. Воровали чужие должности и более высокие зарплаты у более достойных людей. Вы постоянно прелюбодействовали, различных «метелок» себе во временные подружки выбирая. И чужого всегда желали. А тут, еще и на убийство замахнулись. Шестая, седьмая, восьмая и десятая заповеди…
— Что-то я никак в толк не возьму. Вы — следователь, или поп? Зачем вы мне о каких-то там заповедях мозги пудрите?
— Не надо быть попом, чтобы Божьих заповедей придерживаться. Достаточно быть человеком. И никогда не забывать об этом.
— Что же, по-вашему, я и не человек вовсе?
— С вида, будто бы, и человек… Но человек не должен ни воровать, ни убивать, ни жену ближнего своего желать.
— А Васька мне не ближний! Потому и не считается, что я какие-то там заповеди нарушил.
— То есть, вы себя как бы оправдываете? Неужели, до сих пор считаете, что все правильно делали? Считаете, что принятые обществом законы — не для вас писаны? Что заповеди Божьи для вас — не указ?
— Ой, ой, ой! А вы сами разве не такой же? Только бы день до вечера — вот и вся служба. Все люди точно такие же, как и мы — клинобородые. Только и того, что вы бородок не носите. Так же, как и мы, бабла своего домогаетесь, и женщин, и работы — не бей лежачего…
Нет, Скребков! В первую очередь, мы — люди. Да! Мы хотим и работу интересную иметь, и зарплату за честный труд хорошую получать, и женщин любимых любить. Любить, а не домогаться их любым способом! Потому, что Божьих заповедей придерживаемся. И человеческих законов тоже.
А для вас, Скребков, нарушение десятой заповеди Господней обернется длительным тюремным сроком. Чего вы, впрочем, вполне заслужили.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
