Едва начав читать (и даже раньше), мальчишки знакомятся с кулинарными опусами Найджеллы Лоусон, Делии Смит и Хью Фернли-Уиттингстола.
– Кто хочет помочь делать маффины? – кричала я сыновьям и, не дождавшись ответа, делала следующую попытку: – Хорошо, кто хочет делать шоколадные маффины?
Бригада будущих Джейми Оливеров рассаживалась на табуретках, и мы начинали кулинарный курс вкусной и нездоровой пищи. Пусть мои поварята съедят больше теста, чем выложат в формочки. Пусть в каждом кексе окажется больше козявок, чем изюма. Пусть цукини придется полить шоколадом. Что тут такого? Между прочим, цветную капусту с шоколадным желе придумал сам Хестон Блюменталь, великий и ужасный, так что нам есть куда расти!
Итак, даже не догадываясь о моих мотивах, мальчишки продолжали обучаться домоводству, успешно усваивая ускоренный курс по превращению их из безнадежных бездельников в крепких хозяев. По мере их духовочного роста я даже начинала завидовать пока неведомым миссис Белоснежкам Эванс.
И не только потому, что в распоряжении этих счастливиц окажутся кулинарные таланты моих сыновей и их домашние умения. Я начинала им завидовать, потому что условным Белоснежкам достанется нечто большее, чем руки и сердца моих дорогих мальчиков. Я все отчетливее осознавала, что Белоснежки-жены отнимут у Ведьмы-матери (в моем лице) всю полноту нынешней ответственности. Теперь они станут отвечать за моих сыновей и за их потомство; это им предстоит решать, когда, где и сколько времени я буду присутствовать в их семейной жизни. В сказке будущего все козыри окажутся у них, а не у меня.
Своими не столь уж революционными открытиями я делюсь с подругами, Мамами Мальчишек, на наших традиционных посиделках.
– Ох, да, – пускает слюни Мама Сорванцов, сразу подхватывая тему, но, очевидно, не улавливая ее мучительности, – ты абсолютно права по поводу ответственности и контроля. Это так здорово – быть невесткой… особенно теперь, когда у нас есть дети! Как его жена и их мать ты имеешь полную власть над ее сыном, ее внуками… над ней. – Она замолкает, облизывает губы, делает еще один глоток кроваво-красного вина и продолжает: – И родители мужа это прекрасно понимают!
Я смотрю на нее, потрясенная несколько извращенным восторгом, который она, видимо, испытывает от своего главенствующего положения Жены Сына. И снова пытаюсь донести до нее свою мысль, на этот раз объясняя чуть ли не на пальцах.
– Проблема в другом. Пойми, рано или поздно мы с тобой станем свекровями. И не окажемся ли мы, матери мужей, а не их жен, в вечной роли «Другой женщины»? Всегда свекровь, а не мамина мама…
Она таращится на меня, пытаясь добраться до смысла сквозь слова и винные пары.
– Мама Мальчишек никогда не будет Главной бабушкой… всегда номер второй…
В комнате становится тихо, как только до каждой из нас доходит логическое следствие, вытекающее из роли Мамы Мальчишек. На ум приходит собственный опыт.
Сколь бы мы ни уважали и ни любили своих свекровей, какими бы замечательными ни были мамы наших мужей, у большинства из нас (хотя, правда, не у всех) при родах присутствовали наши мамы, и в трудную минуту мы обращаемся за помощью к своим мамам. Мы – дочери, жены, матери, нам решать. И решение мы выносим, как правило, в пользу собственной мамы.
И вот теперь, как Мамы только Мальчишек, а не девчонок, мы будем сидеть и терпеливо ждать, когда нас позовет жена нашего сына, мать его детей и его социальный диспетчер. (Звонка от собственного страдающего телефонофобией сына вряд ли удастся дождаться.) Мы можем нравиться своим невесткам, нас могут любить, нас даже могут обожать (как мои мальчишки обожают бабушку и дедушку по отцовской линии), но в случае конфликта (а его не избежать) мы всегда подчинимся желаниям невестки и смиренно отступим на второй план.
Мамы Мальчишек невесело соглашаются с этим вполне логичным выводом.
Я пытаюсь разрядить обстановку:
– Во всяком случае, что-то в таком духе говорила королева Виктория. И мама Хью Фернли-Уиттингстола. Значит, – оглядываю я лица приунывших мам, – так оно и есть!
Ах, Хью Фернли-Уиттингстол, наш кулинарный гений! Таким сыном любая мама гордилась бы! К счастью, он дает нам повод перейти от грустного и высокого к морской капусте и прочим сосискам, и беседа возвращается в легкомысленное русло.
Дискуссия, может, и закончена, но у меня из головы не идет мой будущий статус, и я мысленно отрабатываю превращение Мамы Мальчишки в Свекровь Девчонки. Наверное, мне уже никогда не стать Мамой Невесты, Бабушкой Номер Один, но терпение и труд все перетрут, и я сумею растопить сердце моей Белоснежки.
Скажем, я могу видеть в женах своих сыновей подруг, а не смертельных врагов, компаньонок, а не соперниц. Могу воспринимать их как счастливую и здоровую часть неизбежного перехода моих мальчишек от маминой юбки к самостоятельной жизни.
Могу плакать на их свадьбах… но потом слезы высохнут.
Потому что на самом деле я приобретаю дочь, а не теряю сына. И если у них будут дети, то я стану бабушкой и предложу свои, пусть и второстепенные, услуги ночной няни и дневной наседки. И наконец-то рядом со мной окажется человек, который не постесняется поплакать над сериалом «Катастрофа», сделает комплимент моей прическе и даже пройдется со мной по магазинам.
Принцесса, которая, как и я, обожает моего мальчика, но и меня тоже любит.
Я сижу на краю кровати Непоседы, поглаживая его по головке перед сном. Мне нравится это время суток – когда наш мир успокаивается и в доме нет оставшихся на ночь гостей (какой бы нарядной ни была девочка).
– Я люблю тебя, мамочка… – засыпая, бормочет он.
– Я тоже люблю тебя… во-о-от так! – Я развожу руки для широкого объятия – в строгом соответствии с нашим регламентом отхода ко сну.
– И я всегда буду любить тебя, мамочка… даже когда ты уже не будешь моей мамочкой, даже когда я женюсь на своей собственной мамочке!
– Ты имеешь в виду жену… свою жену. Что ж, даже если ты женишься, даже когда ты станешь взрослым, я все равно буду твоей мамочкой, – говорю я, успокаивая и его, и свое эгоистичное (что с ним поделать!) эго.
Непоседа смотрит недоверчиво:
– Даже когда я буду очень старый… такой же, как ты?
Не в силах сдержать улыбки, я киваю:
– Даже тогда!
Он задумывается, потом вздыхает:
– А я больше не собираюсь жениться на Кэти. Она меня послала. Сегодня. Она собирается замуж за Сэма.
Мое сердце слегка щемит от боли за отвергнутое дорогое существо. Беру его руку, крепко сжимаю и наслаждаюсь этим драгоценным мгновением, зная, что Белоснежка еще далеко, в дремучем лесу будущего.
И корона Королевы пока остается моей.
Нисколько не утомительный список моих учебников по материнству
