Вскочил Кайтусь и стремглав по лестнице. Вслушивается: не почудилось ли?
А с башни троекратный зов:
– Антось! Антось! Антось!
Мчится Кайтусь, перепрыгивает через ступеньки. Никаких сомнений: то голос Зоси.
Рванул Кайтусь дверь. А навстречу – пламя, дым ест глаза и горло. Не струсил Кайтусь, прикрыл рукою лицо и ринулся сквозь огонь.
– Антось! Антось!
Кайтусь толкнул следующую дверь. Пламя осталось позади.
Он стоит на скале, а под нею бездонная пропасть.
Прыгнул Кайтусь, уцепился руками за противоположный край. Подтянулся, лёг на скалу. А зов всё громче.
Вот и вторая преграда осталась позади, а перед Кайтусем третья дверь. Вошёл он в неё.
А под ногами змеи ползают, грозятся ядовитыми жалами. Покачиваясь, поднимают плоские головки, почти касаются лица. Обвиваются, сдавливают, того гляди, задушат.
…………………………………………………………………………………………………………………
Последняя дверь запечатана пятью печатями. Понял Кайтусь их тайный язык.
– Кто здесь?
– Я, пленённая фея.
– А я – Антось, Кайтусь-чародей.
– Знаю. Ведь я – фея Зося.
Сорвал Кайтусь первую печать. Сверкнула молния. Сорвал вторую. Ударил гром. Сорвал третью и четвёртую. Молния прямо над головой. Последним усилием сорвал пятую печать. В воздухе багровые зигзаги – ослепительный свет – оглушительный грохот.
Кайтусь рухнул перед дверью.
«Не будешь сожжён».
«Не будешь сброшен со скалы».
«Не будешь поражён молнией».
Открыл Кайтусь глаза. Видит склонённое над собой заплаканное лицо Зоси.
– Жив?
– Не плачь.
Встал Кайтусь. Опирается на руку феи, медленно спускается по чёрным гранитным ступеням.
Стеклянная дверь выходит в сад. Сели Кайтусь и Зося на скамейке под деревом.
– Зося, ты давно фея?
– Сама не знаю. Я мечтала стать феей и часто думала, что сделала бы, если бы стала. Очень мне хотелось знать, существуют ли гномы. Я хотела делать добро детям, защищать сирот от обид, помогать бедным и несчастным. И не представляла, что это так трудно.
– Но как получилось, что ты стала феей?
– Не знаю. Я была маленькая, была счастлива. И всё думала: почему у меня есть добрые родители, светлая комната, тёплая шубка, книжки, игрушки, а другие голодают и им плохо? В деревне столько горя, столько бедняков.
– В городе тоже.
– А я, маленькая, думала, что в городе только королевские дворцы да памятники. У малышей ведь всё странно сплетается: и сказка, и сон, и подлинная жизнь.
– Со мной тоже так было. Наверно, нужно верить в правду, а хочется в сказку. В сказку и прекрасный сон. И это называется – мечта.
– Я старалась помогать. Но маленькие мало что могут. Только подать нищему краюшку хлеба, а ребёнку кусочек сахара. Папа смеялся: «Ты всё утаскиваешь из дому». Но не такая уж и добрая я была. Отдала больной Марысе свою куклу, а потом жалела. Подарила своё белое платьице – мама разрешила, – а после плакала. Отдала булку с мёдом, а когда захотела есть, стеснялась попросить ещё. Папа смеялся и говорил: «А не надо было отдавать». Но что поделаешь, если просят.
– Да. Правда, стоит дать одному, и к тебе кинется целая толпа. А какие-нибудь заклятья ты знаешь?
– Нет, просто я всё ясней слышала, если кто-то просил о помощи, если кто-то нуждался в ней. Тогда я либо сама спешила, либо посылала гномов. Говорила им: «Идите, верные мои слуги, и помогите». Но не всегда удавалось.
– А как выглядят гномы?
– Не знаю. Я ведь их видела только на картинках. Но они существуют. И о тебе они рассказывали.
– А что?
– Помнишь, ты стоял однажды у книжного магазина. А рядом стояли мальчик и девочка и тоже рассматривали книжки. Мальчик сказал: «Ой, какая красивая книжка!» А девочка: «Зайди, спроси, сколько стоит». Мальчик ей: «Всё равно ведь не сможем купить; у нас только двадцать грошей». И тогда ты подошёл к ним и дал денег. А ещё учительнице волшебную розу…
– Откуда ты знаешь?
– Гномы всюду бывают, всё видят и рассказывают.
– Да, было это. Только ведь я дарил не так, как ты. Даю, а сам думаю: «Пусть удивляются, малышня!»
И тут прозвенел колокол.
…………………………………………………………………………………………………………………
– Вон отсюда! – приказал он. – Через один лунный месяц вернётесь сюда на суд. Нашу клятву вы знаете. Превращаю вас в собак. Вон!
Глава 19
Превращены в собак. Горькая собачья жизнь. Зося вернулась домой. Жалобы и слёзы учительницы. Закон 1233 года
Не думал Кайтусь, не гадал, что таинственная волшебная сила может покинуть его. Было и вдруг исчезло, как сон, как воспоминание о чудесном сне.
Жаль ему было своей необыкновенной власти. Не больно-то хотелось снова стать простым школьником, сыном столяра. Хотя нет, временами хотелось: уж очень трудна и беспокойна жизнь чародея.
Он предполагал, что его могут погубить неведомые враги. Жаль было папу с мамой и жизнь.
Но такой кары, такой мести, такого унижения он и представить себе не мог.
Когда менялся его облик или когда он внезапно исчезал и оставалось только полтуловища, рука или голова, у него возникало странное ощущение. Я это или не я? Когда он превращался в мышь, в голубя, времени задумываться не было. Грозит опасность, он спасается, а потом вновь становится человеком.
Но до чего же страшен был миг, когда, вышвырнутые из замка, Кайтусь и Зося стояли на дороге. Глянул Кайтусь на себя, на Зосю и протяжно завыл.
– Антось, не плачь, – услышал он ласковый голос Зоси. – Разве не лучше быть доброй собакой, чем скверным и злым человеком? Разве не лучше быть собакой на воле, чем узником в каменном мешке?
– Не лучше, – сердито гавкнул Кайтусь. – Заточению когда-нибудь да пришёл бы конец.
– Почему ты так уверен? Разве за попытку к бегству или другую вину нас не могли навечно заключить в тёмное подземелье?
– Могли бы. Но ты можешь себе представить, что до конца жизни останешься собакой?
– Нельзя терять надежды на спасение, которое может прийти даже раньше, чем ты думаешь. Никто не знает, что будет завтра. Да, они могущественны, но справедливость сильней, чем они.
