– Пахнет совсем не так, как стряпня Тима, – заметил Итан.
Пилчер поднял на него взгляд – упрямый, надменный и словно бы ощетиненный:
– Словно дерьмо сатаны на тарелочке. Ты должен быть доволен.
– Чем? – усмехнулся Бёрк.
– Тем, что видишь меня в таком вот состоянии. Запертым в клетку, которая строилась для содержания в ней чудовищ.
– Я бы сказал, что сейчас она идеально отвечает своему назначению.
– Я думал, что ты забыл обо мне, Итан.
– Нет, я просто был занят, разгребая всю кашу, которую ты заварил.
– Кашу, которую я заварил? – Дэвид рассмеялся.
– Адам Хасслер, – произнес шериф.
– Что Адам Хасслер?
– Я слышал, что до того, как я был выведен из анабиоза, Адам жил с моей женой и воспитывал моего сына.
– И насколько я помню, все они были вполне счастливы, – добавил управляющий.
– Каким образом Адам Хасслер оказался обитателем Заплутавших Сосен?
У глаз Пилчера собрались чуть заметные морщинки – как будто он чему-то втайне радовался.
– А какое значение это имеет теперь? – спросил он невозмутимо.
– Лучше не шути со мной сейчас, – предупредил его шериф.
Дэвид отставил свою тарелку, и Итан продолжил:
– Мне сообщили, что он явился сюда после моего исчезновения – искать меня. И что ты похитил его. Что он очнулся здесь так же, как и я. Как и все в городе.
– Хм-м… Интересно. Чисто из любопытства: кто подсказал тебе расспросить меня об этом? Фрэнсис Левен?
– Верно.
– Возможно, Фрэнсис также поделился с тобой частью страшных новостей о перспективах нашего будущего? – поинтересовался пленник и уточнил: – Когда я говорю «нашего», я, конечно же, имею в виду человеческую расу.
– Расскажи мне о Хасслере, – стоял на своем Бёрк.
– Мы все умрем от голода за считаные годы, – проигнорировал его вопрос Дэвид. – Ты действительно думаешь, что сумеешь решить эту проблему, Итан? Ты готов принять эту тяжесть на свои плечи? Что ты собираешься сделать? Вынести это на голосование? Послушай, я натворил дел. Я это признаю. Но я тебе нужен. Я нужен вам всем.
Шериф с трудом поднялся на ноги и направился к двери.
– Ладно, ладно! – торопливо произнес Пилчер. – Слушай. Сначала это была просто стандартная взятка.
– Какая стандартная взятка?
– Деньги. Чтобы купить молчание Адама о тебе, Кейт Хьюсон и Билле Эвансе. Чтобы закрыть расследование вашего исчезновения. Но потом кое-что изменилось. Он решил, что хочет присоединиться ко мне и моей команде. Хочет вместе с нами проделать это путешествие.
Итан отвел назад правую руку и с силой ударил кулаком в дверь. Кровь из разбитых костяшек размазалась по стали, и он ударил еще раз.
– Между нами говоря, – продолжил Пилчер, – я всегда считал Хасслера заносчивым выскочкой. Я позволил ему провести один спокойный год в Соснах, а потом отправил его с самоубийственной задачей за ограждение. Он так и не вернулся.
Не ответив ему, Бёрк позвал охранника.
– Я нужен тебе, – настаивал заключенный. – Ты знаешь, что я тебе нужен. Если не предпринять что-нибудь, мы вымрем всего лишь…
– Это уже не твоя забота, – отозвался, наконец, шериф.
– То есть?
Охранник открыл дверь.
– Как тебе понравился твой обед? – спросил вдруг Итан у Пилчера.
– Что? – не понял тот.
– Твой обед. Как он?
– Ужасно.
– Мне очень жаль, особенно если учесть, что это твоя последняя трапеза.
– Что это значит? – Дэвид все еще не понимал, о чем речь.
– Помнишь, ты спросил меня, что будет с тобой, и я ответил, что решать это будут люди? Ну что ж, они решили, – объявил Бёрк. – Мы провели голосование несколько часов назад, сразу после того, как закончили хоронить всех тех, кого ты убил. Это произойдет сегодня вечером.
Итан вышел в коридор, слыша, как Пилчер выкрикивает его имя.
* * *
Шел предвечерний час. Солнце уже скрылось за утесами, и небо было затянуто равномерной пеленой облаков, суливших снег. Подача электроэнергии в город уже была возобновлена, но лишь немногие люди вернулись в свои жилища, чтобы прибраться и попытаться собрать воедино осколки жизни, которая уже никогда не будет прежней. Вдали все еще дымился костер, на котором сжигали тела аберов.
Итан не знал почему – может быть, из-за того, что день уходит, над головой сгущаются темные тучи, а вокруг долины высятся безразличные серые утесы, – но городок Заплутавшие Сосны, вероятно, впервые с тех пор, как он прибыл сюда, ощущался именно тем, чем, по сути, и был: последним городом на земле. Бёрк припарковался у тротуара перед своим викторианским домиком на Шестой улице. Яркий желтый цвет стен с белой отделкой поражал своим несоответствием тому, что произошло в последние несколько дней. Теперь все они жили в мире, где жизнь не была разноцветной и радостной. За жизнь нужно было бороться, за нее нужно было цепляться, невзирая на боль, словно за резиновый брус во время сеанса электрошоковой терапии.
Шериф распахнул дверцу джипа ударом плеча и вышел на улицу. Квартал был безмолвен, безрадостен и насторожен. Трупы уже не лежали на улице, но неподалеку на асфальте все еще темнело большое пятно крови. «Понадобится целый день проливного дождя, чтобы смыть его», – подумал Бёрк и перешагнул бордюр.
Дом выглядел нетронутым – по крайней мере, со стороны переднего двора. Окна не выбиты, дверь не выломана… Мужчина прошел по выложенной плиткой дорожке и ступил на крыльцо. Ступеньки заскрипели, и он открыл застекленную дверь, ведущую в прихожую, а за ней – деревянную дверь гостиной.
Внутри было темно и холодно, и Адам Хасслер, сидящий в кресле-качалке у нерастопленной печи, выглядел, как пустая оболочка человека, которого помнил Итан.
– Какого черта ты делаешь в моем доме? – Голос Бёрка прозвучал, как низкий рык.
Хасслер оглянулся – от истощения его скулы и подглазья выступали так сильно, словно готовы были прорвать кожу.
– Поверь, я так же удивлен тем, что вижу тебя здесь, – пожал он плечами.
В следующий миг они оказались на полу. Итан пытался сомкнуть руки у Адама на шее, чтобы выдавить из него всю жизнь, до капли. Он предполагал, что легко сумеет взять верх над изможденным странствиями соперником, но тот оказался жилистым и неподатливым, словно дубленая кожа. Толчком бедра Хасслер опрокинул Бёрка на спину. Тот ударил противника, но его кулак лишь скользнул по плечу Адама, который, в свою очередь, ответил мощным, оглушающим ударом. Мир взорвался у Итана перед глазами: тот ощутил во рту вкус крови и почувствовал, как она струйкой ползет у него из носа.
