Он опять полез на чердак, опять плюхнулся при спуске и успел подплыть со стаканом в вытянутой руке в тот момент, когда клиенты откупорили бутылку. Чокнулись. Бутылка опорожнилась. За окном продолжался ливень.
— Даже непонятно, как и почему это могло бы закончиться, — сказал трактирщик.
— Все имеет конец, — сказал Квостоган без особого убеждения.
— Так только говорят, — сказал трактирщик. — Для утешения.
Они вздохнули.
Зевнул карп[142]. Дежурный поваренок замечтался, и вода поднялась на несколько сантиметров. Рык Ипполита вернул его к насосу.
Спиракуль, подмигнув Квостогану, обратился к Ипполиту:
— А ты умеешь плавать?
— Кто? Я?
Трактирщик обалдел.
— Во пройдоха! — сказал Квостоган с многозначительным видом. — Скрытничает.
Клиенты веселились вовсю, а трактирщик начал мрачнеть.
— Да объясните же, если хотите, чтобы я посмеялся вместе с вами.
— Не злись.
— Так ты не умеешь плавать?
— Оставьте меня в покое.
— Ха-ха, так, значит, ты не умеешь плавать?
— Чего ржете-то?
— Да так, ничего, — ответил Спиракуль.
— Говорят, она собирается искупаться, — объявил Квостоган.
— И ты мог бы искупаться вместе с ней, — добавил Спиракуль.
— Говорят, она собирается искупаться публично, — сказал Квостоган.
— Теперь, когда больше нет кино, она устроит нам представление, но только нам одним, родимогородцам; так вот, она собирается искупаться.
— Да, — сказал Квостоган, — в яме, которую копают на Центральной Площади.
— Она будет плавать, — сказал Спиракуль.
Ипполит блаженно разинул рот. Покраснел.
— То, что я сейчас спрошу, не совсем прилично, — сказал он, — даже несколько разнузданно, но, в общем, это ж между нами ж, мужиками ж, говоря.
— Ну, — сказали клиенты.
— Как она собирается плавать? — спросил трактирщик.
— Как это «как»?
— Я имел в виду… гм, то, что я сейчас выскажу, несколько распутно, но это ж между нами ж…
— Рожай скорее, — не выдержал Спиракуль.
— Она будет плавать в одежде?
На этом беседа попала в некий затор. Альберих снова перестал активизировать потоповыкачивающий насос. По лестнице неловко спустился выводок раков. Из воды выпрыгнула форель. Всколыхнулся остролист.
Клиенты замялись.
— Так как? — тихо спросил Ипполит.
— Мы об этом как-то не думали, — прошептали клиенты.
Ипполит не унимался:
— Подобные вещи требуют, чтобы о них подумали; дама собирается плавать у всех на глазах.
Он сглотнул слюну и заорал по поводу повышения уровня воды.
Поваренок оторвался от премудостей Весенника и бросился за работу.
Почесывая органы, Спиракуль заплатил за бутылку фифрыловки. Квостоган утер нос ладонью. После чего, натянув сапоги, оба вышли.
Три раза позвонили, три раза подождали, потом позвонили в четвертый раз.
— Это Лё Бе-уй, — сказал Зострил. — Я открою.
Присутствующие сжали ягодицы, опасаясь, что сейчас войдет городской страж Штобсдел, мэрский доносчик. Трясущийся Зострил отодвинул задвижку; упала защелка, и вошел нотариус. Все облегченно вздохнули и заговорили о том о сем.
— Дождь идет, — сказал Лё Бестолкуй, вводя остальных в курс дела.
Он отряхнулся и поставил свой зонт в угол.
— Смотри-ка, — сказал Зострил.
— Что?
Зострил указал на приспособление.
— Это? — спросил Лё Бестолкуй.
— Да.
Чтобы поприветствовать вошедшего переведателя (персонажа значительного), присутствующие спираторы[143]встали и теперь продолжали стоять, безмолвно взирая на устройство.
— Так что? — спросил Лё Бестолкуй.
— Зонт, — ответил Зострил.
— И что?
— Зонт, — сказал Зострил, потому что это действительно был зонт.
Похоже, его замечание вызвало раздражение у вошедшего (мужчины сурового). Но он взял себя в руки.
— Здравствуйте, друзья, — обратился он к спираторам. — Это? Да! Зонт. Я конфисковал его у своей племянницы. Подарок какого-то шалопая.
— Куплено у Мандаса? — спросил Капустнер.
— Наверняка.
— Все же довольно практичная штука, — сказал Лё Бестолкуй.
Присутствующие были слегка поражены, но спорить не стали бикоз оф[144]почтения к этому сэру. Все сели.
— Да, — продолжил Лё Бестолкуй, — практичная, приходится с этим согласиться. Разумеется, я не одобряю подобную экипировку применительно к девушкам, но, полагаю, что ее можно простить зрелому мужчине. Смотрите: я почти не вымок! Только штаны внизу.
Он встал, чтобы продемонстрировать. И действительно, штаны внизу были мокрые.
— Ну и конечно, туфли, — добавил он.
И сел.
— Похоже, он у вас поменьше, чем у мэра, — заметил расстроенный Зострил.
Он не любил всю эту импортасину, благодаря которой его курент[145]Мандас явно жировал.
— Дамам, — объяснил Лё Бестолкуй, — полагается модель меньшего размера.
— Поговорим о чем-нибудь другом, — недовольно пробурчал Сенперт.
— Нам предстоит обсудить определенное количество вопросов, — объявил Капустнёр, не имевший о предстоящем обсуждении ни малейшего представления.
— За работу, — сказал Роскийи.
— За работу, — сказал Мазьё.
— За работу, — сказал Мачут.
С зонта переведателя текло как из душа. Взбадривая себя репликами, заседающие пытались воодушевиться.
