– О, дядя, пожалуйста, сделайте так, чтобы боль утихла, дайте мне немного отдохнуть! Не говорите мальчикам, что я так малодушна. Я стараюсь удержаться, но боль так сильна, что я не могу не плакать.
На глазах Чарли выступили слезы, когда он услышал этот слабый, прерывающийся голос. Но ведь мужчины не плачут, и мальчик, пытаясь оправдать свои слезы, быстро нашел им объяснение. Проводя рукой по глазам, он сказал Фиби:
– Не держите так близко горчичник, у меня от него текут слезы.
– Не понимаю, как это может быть, когда в нем нет никакой крепости. Это сказал доктор Алек и послал меня купить новый, – проговорила Фиби, нисколько не смущаясь тем, что ее крупные слезы капают на горчичник.
– Я схожу за горчичником! – и Чарли на некоторое время исчез, очень довольный так кстати подвернувшимся случаем.
Когда он возвратился, следов волнения на его лице уже не было видно. Отдав Фиби коробку с самыми крепкими горчичниками, какие только можно было найти, Принц ушел, чтобы задать трепку Мэку. По его мнению, это было необходимо. Чарли исполнил это так энергично и добросовестно, что бедного Червя охватило отчаяние. Мэк мучился угрызениями совести и, ложась спать, чувствовал, что недостоин теперь называться честным человеком и что на челе его горит печать Каина.
Благодаря искусству доктора и преданности его помощников Розе к полуночи сделалось лучше, и все надеялись, что опасность миновала. Доктор Алек ничего не ел и не пил с тех пор, как Роза заболела. Тетушка Изобилие настаивала на том, чтобы он хотя бы напился чаю. Фиби как раз заваривала чай у камина в кабинете, когда в окно кто-то постучал. Фиби вздрогнула и посмотрела в ту сторону, откуда раздался стук. В окне она увидела чье-то лицо, но не испугалась, потому что, взглянув еще раз, поняла, что это было не привидение и не вор, а Мэк, лицо которого было особенно бледно при зимнем лунном свете.
– Впустите меня, – попросил он и, войдя в комнату, крепко сжал руку Фиби и угрюмо спросил: – Что Роза?
– Слава Богу, ей лучше, – ответила Фиби с улыбкой, которая успокаивающе подействовала на бедного мальчика.
– И завтра она будет совсем здорова?
– О нет. Дэбби говорит, что у нее будет ревматическая лихорадка, если не пьюмония, – ответила Фиби, уверенная, что правильно произнесла название болезни.
Лицо Мэка снова приняло грустное выражение, и, мучимый раскаянием, мальчик спросил с глубоким вздохом:
– Я думаю, мне нельзя будет ее навестить?
– Конечно нет, особенно теперь, ночью, когда мы пытаемся сделать все, чтобы она заснула.
Мэк открыл рот, чтобы сказать что-то, и вдруг чихнул так громко, что эхо раздалось по всему дому.
– Как же вы не удержались? – упрекнула его Фиби. – Вы, пожалуй, разбудили ее.
– Я не ожидал, что это случится. Такое уж мое счастье, – проворчал Мэк, собираясь уйти и боясь, что его присутствие наделает еще больше беды.
Но вдруг голос с лестницы тихо произнес:
– Мэк, подойди сюда, Роза хочет тебя видеть.
Он поднялся и увидел дядю, который ожидал его.
– Что заставило тебя прийти сюда в такой час, мой мальчик? – спросил дядя шепотом.
– Чарли сказал, что я всему виною, и если она умрет, так это из-за меня. Я не мог заснуть и пришел узнать, что с ней. Никто не знает об этом, кроме Стива, – сказал Мэк с таким волнением, что у дяди не хватило духа его отругать.
Прежде чем он успел сказать еще что-нибудь, слабый голосок из комнаты позвал:
– Мэк!
– Побудь одну минуту, чтобы доставить ей удовольствие, и уходи. Я хочу, чтобы Роза заснула, – и с этими словами доктор впустил Мэка в комнату.
Лицо на подушке было бледным, и улыбка, которой Роза приветствовала Мэка, была очень слаба, потому что девочка все еще страдала. Но она не успокоилась до тех пор, пока не сказала двоюродному брату слов утешения.
– Как мило, что вы пришли меня проведать, несмотря на столь поздний час. Не беспокойтесь, мне теперь гораздо лучше. И не корите себя, ведь я сама во всем виновата, а вовсе не вы. Глупо было с моей стороны стоять и мерзнуть, потому что я обещала ждать вас.
Мэк поспешил разъяснить ей ситуацию, осыпал себя упреками и умолял не умирать; так сильно подействовало на бедного мальчика нравоучение Чарли.
– Вот уж не знала, что я в такой опасности, – Роза посмотрела на Мэка с выражением какой-то торжественности в больших глазах.
– О, надеюсь, что опасности нет. Но, знаете, иногда люди умирают так неожиданно, и я не мог успокоиться. Мне хотелось, чтобы вы меня простили, – пробормотал Мэк.
Роза лежала тихо, золотистые волосы ее рассыпались по подушке, и на бледном лице застыло выражение страдания.
– Я не думаю, что умру, дядя не даст мне умереть, но если что-нибудь случится, помните, что я вас простила.
Она посмотрела на Мэка с нежным выражением в глазах и, видя, как он глубоко огорчен, ласково добавила:
– Я не хотела вас поцеловать под омелой, но теперь поцелую. Хочу, чтобы вы были уверены: я прощаю вас и люблю так же, как и прежде.
Бедный Мэк был полностью уничтожен. Он едва смог пробормотать несколько слов и стремглав выбежал из комнаты. Придя в гостиную, он лег на диван и лежал, мучаясь мыслью, что вел себя, как ребенок. Но, потом все же заснул, устав от усилий не «хныкать, как девчонка».
Глава XXII
Чем бы заняться?
Как ни серьезна была болезнь Розы, но все тревоги родных скоро миновали, хотя тетушка Майра наотрез отказывалась этому верить. Доктор Алек в течение нескольких месяцев с особенной бдительностью и нежностью следил за здоровьем своей девочки. Розе очень понравилось болеть. Как только страдания прошли, начались удовольствия, и недели две она вела жизнь сказочной принцессы, живущей в волшебном замке. Все хотели ей услужить, сделать что-нибудь приятное, позабавить. Глаза близких смотрели на нее с искренней любовью. Но потом доктор уехал навестить своего приятеля, который был опасно болен, и Роза почувствовала себя выпавшим из гнезда одиноким птенцом.
Один раз ей стало очень грустно. Это случилось в послеобеденное время, когда тетушки спали, в доме стояла абсолютная тишина, а за окнами кружились снежинки.
– Пойду поищу Фиби, она всегда чем-нибудь занята и любит, когда я ей помогаю. Если Дэбби не помешает, то мы сможем приготовить карамель и сделаем сюрприз мальчикам, когда они придут, – сказала себе Роза и закрыла книгу, чувствуя потребность в каком бы то ни было обществе.
Она с осторожностью заглянула в окно кухни, опасаясь встретить Дэбби, которая не любила ее посещений. Но поле боя было свободно, никого не было видно, кроме Фиби, которая сидела у стола, положив голову на руки. Она, по-видимому, спала. Роза решила было разбудить девочку. Но в этот момент Фиби приподняла голову, отерла глаза концом синего передника и сосредоточенно взялась за работу.
