Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
Дворяне и духовенство возмущались королевским благорасположением к состоятельным буржуа и завидовали богатству людей из чуждой, «посторонней» среды. Знать особенно ненавидела финансовых чиновников, занимавшихся сбором налогов: «они разъезжали по Франции с показной пышностью, на глазах богатели, выдавали своих дочерей за дворян, скупали земли бедных рыцарей за бесценок… и зачисляли на свою доходную службу родственников, число которых росло день ото дня».
Знатные люди и буржуа относились с неприязнью друг к другу, хотя те и другие занимались предпринимательством. Но когда капитализм поднялся благодаря банковскому и кредитному делу, он стал более респектабельным. Бытовавшая теория не склонного к стяжательству общества прекратила существование, а накопление избыточного богатства перестало считаться постыдным явлением, превратившись в благое дело. В новой версии «Романа о Лисе», именовавшейся «Переделанный Ренар», богатые буржуа «живут на манер знатных людей, носят изысканные одежды, держат чистокровных верховых лошадей, занимаются соколиной и ястребиной охотой. Когда вассалы того или иного сеньора присоединяются к войску, буржуа нежатся в своих постелях; когда вассалы, рискуя жизнью, сражаются с неприятелем, буржуа устраивают увеселительные прогулки».
Этьен Марсель, выборный старшина парижских купцов, был наделен в Париже административными, фискальными, полицейскими и судебными полномочиями. В его ведении находились некоторые судебные разбирательства, надзор за городскими мостами и улицами, городская полиция, сбор налогов и снабжение города продовольствием. Все эти функции он выполнял при содействии четырех заместителей и совета из двадцати четырех церковников и мирян. Он занимал служебное помещение в здании парижской тюрьмы Шатле, на правом берегу Сены, у Большого моста, ведущего на остров Ситэ. Поблизости от Шатле, на Гревской площади, находилась ратуша, место скопления безработных, приходивших туда в надежде найти работу.
Город, находившийся под управлением Этьена Марселя, занимал пространство (согласно современным ориентирам) от Больших бульваров до Люксембургского сада и от Бастилии до дворца Тюильри. На острове Ситэ, помимо собора Парижской Богоматери, находились лечебница Отель-Дье и королевский дворец, построенный Людовиком IX Святым. На правом берегу Сены располагались дома состоятельных парижан, базар, различные лавки и магазины, а на левом берегу Сены доминировал Парижский университет.
В 1292 году в Париже насчитывалось 352 улицы, 10 площадей и 15 церквей. В середине XIV столетия Париж населяли 75 000 жителей. Главные улицы города имели булыжную мостовую и были довольно широкими: по ним могли двигаться два экипажа в ряд. Другие улицы были узкими, грязными и зловонными, со сточной канавой посередине. Мусор выносили на улицу и сваливали кучами у дверей, пока не вывозили на городскую помойку. На узких улицах при встречном движении вьючных животных с корзинами по бокам или торговцев с тележками возникали заторы, которым способствовали столбы с рекламными вывесками. Реклама в Париже местами имела внушительные размеры. Зубодеры представляли свое искусство огромным зубом размером с кресло, а перчаточники — перчаткой, в каждом пальце которой мог разместиться младенец.
Днем на парижских улицах было шумно: торговцы превозносили свои товары, погонщики мулов требовали, чтобы им освободили дорогу, лошади ржали, общественные глашатаи знакомили парижан с последними новостями. В Париже под началом Марселя состоял целый штат красноречивых глашатаев, которые на перекрестках улиц и площадях зачитывали городские постановления, оповещали о ярмарках, о выставленных на продажу домах, о потерявшихся детях, о свадьбах и похоронах. Когда распродавался винный погреб французского короля, глашатаи в течение двух дней оповещали народ о распродаже. Когда кто-нибудь из значительных лиц умирал, глашатаи, звеня в колокольчики, ходили по улицам и вещали: «Проснитесь, спящие. Помолитесь Господу, чтобы Он простил вам ваши грехи. Мертвые не имеют возможности говорить. Помолитесь за упокоение души умершего».
Парижские торговцы, мастеровые, ремесленники трудились в определенных кварталах: мясники и дубильщики в Шатле, менялы, ювелиры и торговцы мануфактурой на Большом мосту, писцы и торговцы пергаментом и чернилами — на левом берегу Сены вблизи университета. В открытых лавках и мастерских работали пекари, мыловары, торговцы рыбой, шляпники, столяры-краснодеревщики, гончары, прачки, цирюльники, вышивальщицы, скорняки. Ниже мастеровых и ремесленников по своему положению в обществе стояли поденщики, носильщики и прислуга. Простолюдинов называли, исходя из их личных качеств или места происхождения: Робер Ле Гро (толстяк), Рауль Ле Пикар (пикардиец), Изабод’Отр-мер (заморская), Готье Ор-дю-Сан (сумасброд).
В каждом квартале города имелась общественная баня с горячей или теплой водой. В 1292 году в Париже насчитывалось двадцать шесть бань. В них не пускали проституток, бродяг и больных проказой. Ночью бани были закрыты, а с рассветом слышались громкие голоса зазывал:
Эй, народ, бегом к нам в баню!
У нас каждый чистым станет.
У нас горячая вода.
Я не вру. Скорей сюда!
В Парижский университет стекались студенты со всей Европы. Студенты имели ряд привилегий и, согласно одной из них, были подсудны лишь королю, в результате чего их проступки и преступления оставались, как правило, безнаказанными. Жили студенты скудно, снимая жилье в бедных домах на окраине города. Занимались они в холодных аудиториях, освещенных всего двумя свечами. Их вечно обвиняли в дебоширстве, кражах, изнасилованиях и «во всех других богопротивных поступках».
Парижский университет обладал превосходной библиотекой, насчитывавшей около тысячи книг. Хорошей библиотекой мог похвастаться и собор Парижской Богоматери, а в самом Париже было около тридцати книжных лавок. «В Париже великое обилие книг на любой, даже исключительный вкус, — восторженно писал англичанин, путешествовавший по Франции. — Сколь могучий поток удовольствия застилает твое сердце, когда ты посещаешь Париж, земной рай».
Вода поступала в город с холмов на северо-востоке Парижа, подаваясь по каналам в общественные источники. Продовольствие привозили в Париж большей частью на лодках и продавали на базаре или с прилавков на улицах. На папертях неизменно сидели нищие в ожидании подаяния. По городу бродили нищенствующие монахи, прося хлеб для своего ордена и для бедняков, попавших в тюрьму. На площадях менестрели выступали с сатирическими рассказами или исполняли баллады.
В дневное время в Париже царствовала великая разноцветность одежд; особое внимание привлекали темно-красные, зеленые и пестрые одеяния знати, священнослужителей и состоятельных буржуа. При заходе солнца раздавался вечерний звон, работа заканчивалась, лавки закрывались. В восемь часов вечера звучал колокол Ангелус, и город погружался во тьму. Лампами освещались лишь перекрестки улиц, да еще в церквях и соборах ниши со статуями святых. По воскресеньям парижане не работали, все посещали церковь, потом простолюдины веселились в тавернах, а богатые буржуа проводили время в своих усадьбах. По праздникам парижане устраивали застолья на воздухе, у дверей своих домов. Дома, узкие и высокие, наполовину деревянные, наполовину каменные, стояли рядом друг с другом. Некоторые дома знатных людей и состоятельных буржуа — с высокими стенами, бельведерами и башенками — напоминали небольшие укрепленные замки. Имена владельцев некоторых домов можно было узнать по гербу, красовавшемуся на входной двери. Улицы не имели названий, и искать нужный дом можно было часами.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
