Сердце заколотилось, и дернулся правый глаз — все пошло снова, как заведенные часы, — я напряженно сидела на своей стороне заднего сиденья, закусив внутренние стороны щек, чтобы предотвратить собственную попытку нарушить неловкое молчание, в то время как хотелось сказать что-нибудь неподходящее или совсем неуместное.
Это была настоящая внутренняя борьба.
Прошло не очень много времени — к счастью для моих искусанных щек, — Себастьян свернул на дорожку, ведущую к воротам, и после краткой остановки у домика охраны мы проехали дальше. Я внимательно смотрела из окна на прекрасно подстриженную живую изгородь, цветочные клубы, ряды классических статуй и на какую-то долю секунды с удивлением подумала: разве можно ехать на машине по саду Тюильри? В глубине показался огромный особняк, настоящий мини-замок. Когда мы подкатили к белокаменному фасаду, что еще мне оставалась делать, как не разинуть рот и таращить глаза с глупым видом? Это, а также задумчивость, с которой Ник хотел что-то сообщить мне, похоже, имели отношение к истории о давно потерянном наследнике трона. Но такое могло произойти только в кино…
Я обернулась и посмотрела на Ника.
— Кажется, мы больше не в Канзасе, не так ли? — спросила я.
— Нет, всего лишь в Нейи[62].
А-а… Пригород Парижа, который фактически соответствовал американскому образу жизни, а не какая-то песчаная окраина, которую американцы скорее назовут старой частью города. Это было то место, куда старлетки и рэперы переселяли своих мамочек, когда быстро вырастали.
— Хотя мы едем в том же направлении, — добавил он. — На тот случай, если ты все еще придираешься к моим словам «близко от твоего отеля и недалеко от Эйфелевой башни».
— О, я думаю, у меня будут большие проблемы, чтобы придраться к этому пункту, — ответила я. Новые обстоятельства, так или иначе, избавили меня от необходимости быть слишком деликатной.
Ник вышел из автомобиля и обошел вокруг, чтобы открыть для меня дверцу. Когда я ступила на посыпанную гравием дорожку, он взял меня за руку и повел за угол особняка, вниз по тропинке, освещенной рядом фонариков в виде свечей, с бумажными абажурами пастельных тонов. Свет привел нас к деревянному бельведеру, стоявшему на краю рощи.
Ник усадил меня на скамью под деревьями и начал шагать взад-вперед.
— Итак, — сказала я, после того как он дважды обошел вокруг меня.
Он остановился и посмотрел на меня:
— Итак…
— Ты хотел поговорить?
— Да. Да, нам нужно поговорить.
Я попыталась ободряюще улыбнуться — ободряюще для самой себя не в последнюю очередь — и ждала, пока он заговорит.
— Думаю, ты уже догадалась, что это не корпоративное жилье, — начал он с нервным смехом.
— Да, это не кажется мне слишком корпоративным, — ответила я, стараясь оставаться невозмутимой. — Во всяком случае, не при этой экономике.
— Алекс, — он остановился, встал передо мной на колени и положил руки мне на плечи, — я не тот, за кого себя выдавал.
Сердце билось так часто, что мне почудилось, будто я вылетаю из тела. Я, настоящая, плавала высоко над нами, наблюдая, как-все-это-происходит-со-мной, — моей версией меня.
— То есть хочу сказать, что мое имя действительно Ник Сноу и я на самом деле из Нью-Йорка.
«Ладно, придется выкинуть сценарий «Он настоящий принц». Проклятие!»
— Но я здесь не работаю консультантом, — продолжал Ник.
«Так кто же ты тогда: агент ЦРУ? ФБР? Международный шпион?»
Я видела бусинки пота, выступившие на висках. Его глаза смотрели напряженно и были темнее, чем когда-либо. Ник провел рукавом по лбу.
— Не смогу сказать тебе, почему я здесь, пока ты кое-что не подпишешь. — Он вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и глуповато вручил его мне. — Мне действительно очень жаль.
Он отвел глаза, пока я открывала конверт и листала страницы, заполненные текстом через один интервал. Слова сливались.
— Извини, ничего не могу понять, — призналась я, складывая бумаги и возвращая ему. — Просто объясни, что мы тут делаем. Пожалуйста.
Ник встал и сел на скамью рядом со мной. Бросил бумаги на стол, потом оглядел весь пейзаж вокруг. Ночь была спокойной, тихой.
Он нежно взял мои руки в свои.
— Алекс, я не хотел тебя обманывать. Правда, не хотел. Но у меня не было выбора. И сейчас тоже нет.
— Ради Бога, о чем ты говоришь? — сказала я, искренне озадаченная. — Неужели журналистские инстинкты подвели меня? Ты… женат?
— О Господи, нет, — ответил он, улыбаясь впервые за столь долгое время. Затем снова стал серьезным. — Нет, но на самом деле все гораздо хуже. Я…
Мое сердце остановилось, вены затопил ледяной холод. Я закрыла глаза и молча собиралась с силами.
Он испустил глубокий вздох и заговорил снова, не глядя на меня.
— Ты должна знать, — произнес он еле слышно. — Алекс, я участник телевизионного реалити-шоу.
Что? Мои глаза широко распахнулись. Я была уверена, что неправильно расслышала его. Эти слова просто не подходили друг к другу, они не могли стоять в одном предложении, и тем более их не мог произнести человек, с которым я провела две последних ночи и в которого по уши влюбилась! Я затрясла головой, как будто пытаясь вытрясти истину из неразберихи, царившей там.
Ник пригладил волосы, и я заметила, что его руки дрожат.
— Помнишь, что я сказал в первый вечер, — спросил он с надеждой, — о планах по этической подготовке моделей?
— Что? — Я тупо уставилась на него. — О чем ты говоришь?
Он покачал головой.
— Ладно, дай мне начать. — Он обхватил меня за плечи. — Придется все тебе объяснить. Это шоу.
Оно для американского телевидения. Ох, Господи. Оно о том… о том, как назначать свидания моделям. Я должен прожить здесь шесть недель и назначать свидания моделям!
На последних двух словах я не смогла удержаться от смеха.
— О, на самом деле смешно. Ты привез меня сюда, с этим бесстрастным лицом и серьезным тоном, и… — Я мельком взглянула на его поникшую голову и поняла, что он отнюдь не шутит. — Ты что? Ты — что?!
— Мне очень жаль, Алекс, — продолжал он. — Я просто не знал, как сказать тебе… но это правда. Я притворяюсь второстепенным членом одной из европейских королевских семей… — (на какую-то долю секунды я тайно возликовала, что хоть наполовину оказалась права) —…и я должен убеждать моделей: для того чтобы выйти за меня замуж и стать принцессой, они должны набрать вес, потому что в моей стране высоко ценится полнота. Если я найду хоть одну, которая согласится, то выиграю.
