— Новости есть — спросил Эмори с набитым ртом. Фиш прикусил губу и уставился в потолок, стараясь не смотреть на голые плечи Аннели.
— Говорят, что на следующей неделе Бонн перевезут из Торбея в Плимут и пересадят с «Беллерофонта» на «Нортумберлэнд».
— «Нортумберлэнд»? Это же военный корабль с семьюдесятью четырьмя пушками.
— А им и нужен военный. Кажется, они собираются увезти Бонн куда-то далеко.
— А куда именно?
— Не знаю. Говорят, путешествие продлится целых два месяца. Виселица ему не грозит, но отправят его подальше от французов.
— Его никогда не повесят.
Фиш пожал плечами и сунул в рот кусочек сыра.
— А как отреагировали на эту новость респектабельные жители Лондона?
— Респектабельные еще не знают. И не будут знать до тех пор, пока Бони не окажется на борту «Нортумберлэнда» в пути.
Аннели не терпелось спросить, откуда это ему известно, но тут почувствовала, что еда на подносе для нее сейчас гораздо важнее, чем судьба поверженного императора. Однако она могла лишь смотреть, с каким аппетитом ест Эмори, отправляя в рот куски хлеба и мяса, не обращая внимания на то, что по руке у него течет жир.
Эмори поймал ее взгляд и изогнул бровь, словно хотел спросить, не послать ли за бельем и столовыми приборами. На груди у него тоже были два масляных пятна, и он беззаботно улыбался ей. Наконец Аннели, вся дрожа, вытащила руку из-под покрывала и отломила кусочек пирога. Он был вкусным, с сочным горячим сыром, и ее раздражение мигом исчезло, когда она, облизывая пальцы, поймала на себе одобрительный взгляд Эмори. Она попробовала все, даже пудинг, и в качестве вознаграждения получила овсянку и смородину, подслащенную медом.
— Что-нибудь известно о Ле Куто? — спросил Эмори Фиша.
— Твоем корсиканском друге? Ничего. Эмори перестал есть, вытер тыльной стороной ладони губы и нахмурился.
— Ничего?
— Нет. Абсолютно ничего. Возможно, он мертв, но тело еще не найдено. Любая весточка о нем распространилась бы быстрее, чем весть о втором пришествии.
— Значит, он жив, — угрюмо заявил Эмори. — Если бы они нашли кучера и он заговорил, несмотря на двадцать фунтов, которые я ему сунул, они обыскали бы дом и нашли тело.
— Так какого черта… ой, прошу прощения, мисс… почему ты не убил эту сволочь, если была такая возможность? Представляю, как он был взбешен.
— Я тоже. Получил костюмы?
— Получил. Маски и все прочее. Еще парики и грим. Теперь вас никто не узнает.
— Отлично! Значит, мы сможем пробраться, куда нам нужно.
— А, ну да. Проберетесь, — пробормотал Фиш. — Если дойдете туда.
На следующий вечер в половине девятого у таверны остановилась элегантная карета, украшенная страусовыми перьями и позолотой. Местные жители рты пораскрывали, когда из «Веселого моряка» выскочили двое в масках и забрались в карету, а кучер в ливрее, не теряя ни секунды, погнал лошадей. «Уж не померещилось ли?» — думали люди, почесывая затылки. Вслед карете неслись выкрики и свист.
— Я чувствую себя полным идиотом, — проворчал Эмори.
— Ну и прекрасно, — сказала Аннели, улыбаясь под маской. — Веселый бродяга в ночи.
— Я чувствую себя идиотом. — повторил Эмори, — и повешу Фиша, как только все это кончится.
— По-моему, он хорошо поработал, если учесть, что у него было всего два дня.
Они ехали в сторону Уэст-Энда и Пэл-Мэл в полном молчании. Гости были приглашены к девяти. Оставалось пять минут до назначенного срока, но у ворот Карлтон-Хауса все еще стояла вереница экипажей, ожидающих своей очереди въехать во двор. Аннели не была в доме регента около года, и ей было любопытно, изменил ли принц, скупавший все новые поместья, свой интерьер.
Уже в саду чувствовалась атмосфера праздника — все вокруг было украшено разноцветными лентами и ветками в красивых вазах. Шесть огромных коринфских колонн, украшенных шелком, сияли огнями. Несколько слуг в костюмах арлекинов встречали кареты и экипажи с гостями.
Эмори сжал руку Аннели. Она была ледяной. В таверне им пришлось провести две ночи в холодной комнате, но там они познавали друг друга, как говорил Эмори, и щеки Аннели пылали, но сейчас она буквально окоченела, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Их план, еще недавно казавшийся осуществимым, теперь был обречен на провал. Аннели не сомневалась в том, что их остановят гвардейцы в красных мундирах, стоявшие у массивных дверей. У ворот и во дворе тоже было полно стражи. Их остановят, расспросят и прогонят, как мелких воришек.
— Не бойся, — прошептал Эмори. — Нас невозможно узнать.
Они намеренно тянули время, надеясь, что большая часть гостей уже прибыла и они смогут затеряться в толпе. Ее мать была до тошноты пунктуальна и наверняка сидела в экипаже на Сент-Джеймс-стрит до последней минуты, указанной в приглашении. Она, конечно, уже продемонстрировала свое приглашение, а имя Аннели должно быть указано в списке, с которым сверяли имена у входа. Если же его там не окажется, они пошлют за ее матерью или отцом, что больше всего пугало Аннели. И ужаснее всего то, что она ничего не сказала об этом Эмори.
Настал их черед. Яркий свет хлынул в окна., когда их экипаж въехал во двор и дверца открылась. Появилась рука в белой перчатке, и Аннели ухватилась за нее. Выходя, она подобрала юбку и пригнулась, чтобы не зацепиться перьями и блестящими украшениями, вплетенными в волосы, за дверцу. Она спустилась по деревянной лесенке, сошла на гравий, и улыбающийся арлекин с низким поклоном пригласил ее в дом.
Эмори взял ее под локоть. Никогда еще Аннели не чувствовала себя такой растерянной. Она вся покрылась холодным потом, когда, сделав шаг-другой, услышала, как захлопнулась дверца их кареты и ее место заняла другая Они подошли к шуту, перед которым была раскрыта книга в кожаном переплете. Это оказался один из секретарей регента. Аннели сразу узнала его.
— Ваше приглашение?
Аннели уставилась на шута, удивляясь, как он да и остальные могли дышать в этих бумажных масках.
— Сэр? Мадам? Ваши имена, пожалуйста. Эмори сжал ее локоть.
— Фэрчайлд, — выпалила она. — Аннели Марисса София Уиддиком Фэрчайлд. Мой отец — Персиваль Фэрчайлд, граф Уитем, а моя мать… — Эмори сильнее сжал ее локоть, прежде чем она успела перечислить всех своих родственников, — моя мать приехала раньше. Я уверена, что вы найдете наши имена в списке.
Шут не пошевелился — ему, видимо, не хотелось мотать головой, на которой красовалась шапка с бубенцами Тем более что он наверняка выслушал много подобных историй от тех, кто явился без приглашения и пытался пробраться на бал.
— Боюсь, мисс Фэрчайлд, мне придется попросить вас — Я… мы… то есть лорд Бэрримор и я, мы задержались, потому что искали его приглашение, но, к сожалению, не нашли. Видимо, он отдал его своему пажу, тот передал кучеру, а кучер наверняка куда-то его засунул.
