Джон Мильтон[1].
Пролог
Ковентри, Англия, 1796 год
Это была ночь, просто созданная для воровского налета, — темная, с бледной луной на небосводе. Глубокая тишина радовала всадника, силуэт которого вырисовывался в лунном свете. Казалось, что человек весь обратился в слух: он мог различить любой шорох, даже тишайший, с которым скользил мягкий туман, обволакивая легкой пеленой стволы деревьев, мог расслышать звук влажных капель, с которым они срывались с гладких листьев. Ночной холод пробирал его до костей даже через толстую шерсть плаща-накидки, ветерок умудрился забраться за поднятый воротник, почти скрывавший лицо. В узком пространстве между воротником и шляпой, надвинутой низко на лоб, блестели настороженные глаза — только их и можно было бы разглядеть, даже если направить на темную фигуру свет от дюжины фонарей.
— Лошади, — донесся до его ушей хрипловатый шепот из тени деревьев справа.
Тайрон Харт едва заметно кивнул, давая понять, что заметил. Его тонкий слух уже уловил цокот копыт на дороге, скрип колес, переходящий в скрежет на неровностях колеи.
Снова раздался шепот — уже с легким волнением:
— Пара. Слишком уж сильный топот.
Прижавшись к шее жеребца, бандит рванул с места, на ходу доставая из-под полы плаша длинноствольный пистолет с кремневым замком — пару таких пистолетов он всегда носил на поясе.
Не снимая перчатки, Тайрон по привычке поднес пистолет к самому носу, проверяя, не отсырел ли порох.
Харт скосил глаза в тень, туда, где лошадь Дадли нетерпеливо дергала шеей. Его черный Арес, названный в честь бога войны, стоял совершенно неподвижный, безмолвный, невидимый в черноте ночи, сохраняя твердость и спокойствие гранитной глыбы. Только пар от дыхания, вырывающийся из ноздрей и мгновенно растворяющийся в тумане ночи, указывал на то, что это живое существо, а не камень.
Харт снова сосредоточил взгляд на выбеленной лунным светом извилистой ленте дороги. Между деревьями мелькала повозка, вот-вот она покажется из-за поворота. На ее крыше горел единственный каретный фонарь, свет от которого не только освещал саму повозку, подпрыгивающую на кочках, но и обрисовывал на темном фоне силуэт кучера.
— Модная штучка, это хорошо, — прошептал Дадли. — И пара лошадей отличная, маркетри на дверях… Не видишь, это, случаем, не герб?
— Пока не вижу.
— И никакого сопровождения. Без эскорта. Что ты думаешь про все это, а?
— Я думаю, разберемся, когда она подъедет поближе.
— Сегодня вечером в «Белом лебеде» болтали, будто губернатор уже просто в ярости от того, сколько добропорядочных граждан страдает на дорогах от бандитов. Я слыхал, он отделал твоего дружка, полковника Роса, прямо перед полком!
Черные глаза Тайрона сузились. Полковник Бертран Рос не был ни его другом, ни изобретательным противником. Он был обыкновенным напыщенным хвастуном, которому еще четыре месяца назад дали задание доставить в Ковентри и повесить неуловимого бандита, известного местному населению под именем Капитана Старлайта. С тех пор как полковник поклялся, что все увидят Старлайта на виселице уже перед Рождеством, на дорогах появился усиленный патруль, а кареты, курсирующие в качестве приманки, были битком набиты солдатами. И хотя Харт не относился к угрозе Роса легкомысленно, он не думал, однако, что эта модная карета, которая приближается к нему все ближе и ближе, тоже окажется ловушкой. Она была слишком шикарна, чтобы доверить ее тупоголовым драгунам Роса. К тому же Тайрон обладал странным, но никогда не подводившим его чутьем — чутьем на опасность. А сейчас он ее не чувствовал.
Тем не менее осторожность — непременное условие игры, которую он ведет постоянно, и именно она выручала его в последние шесть лет.
— Если Рос едет позади кареты, мы скоро узнаем об этом.
Он легонько дернул уздечку, разворачивая Ареса. Карета только-только поравнялась с ними. Понадобится минут шесть, чтобы она добралась до того места, где дорога извивается между двумя лесистыми холмами. Всадник мог совершенно спокойно преодолеть это расстояние вдвое быстрее, сокращая путь по гребню и ожидая в засаде с другой стороны. Клубы тумана вились за ними прямо по следу, словно природа торопилась задернуть занавес. Лошади ступали почти бесшумно по мягкой упругой земле. Тайрон посмотрел на небо и обнаружил луну за вершинами деревьев. Она была полная и сине-белая, окруженная мерцающим сиянием, как будто на нее набросили прозрачную кисею. Замечательная луна, как раз такая, какая нужна для их дела.
Они проделали путь к засаде довольно лихо, сэкономив время. Тайрон быстро спешился. Оглядевшись, пригнул нижнюю ветку дерева: она не толще запястья и будет почти незаметна с высокого сиденья кучера, а когда карета ударится о нее и повредится колесо или ось, кучеру придется остановиться и посмотреть, что случилось. Он выйдет на дорогу, а Дадли — тут как тут, и карета у них в руках… И останется у них в руках до тех пор, пока пассажиры не освободятся от бремени драгоценностей, которые у них наверняка есть при себе.
Это была идея Дадли — поменяться сегодня ролями. Если они попадут в западню, ему будет гораздо легче — ведь он знает, что в тени стоит Тайрон с оружием. Харту не слишком нравилась такая перемена. Несколько лет назад Дадли сломал ногу и сейчас сильно хромал. Конечно, надо отдать должное Дадли: верхом на лошади этот человек был быстрее молнии, но, попав в переделку, он мог оказаться на земле. А это уже совсем другое дело…
Стук колес приближался, и Тайрон Харт снова легко вскочил в седло. Он поднял повыше воротник плаща, надвинул треуголку пониже и, перекинув поводья через передок седла, вытащил второй пистолет и взвел оба курка. Тайрон сдавил коленями бока Ареса, и животное остановилось, застыв, словно каменное изваяние. Всадник тоже замер, и они слились в одно целое, в один окутанный туманом призрак.
Глава 1
Лошади бежали легким галопом, не ожидая, что наткнутся на толстую ветку. Карета подскочила на колесах, откатываясь назад, накренилась, дважды дернулась. Как и ожидалось, громкий треск ломающегося дерева заставил кучера натянуть поводья и привстать. Лошади остановились как вкопанные, и Дадли ждал, пока кучер спустится вниз — а тот, похоже, не торопился. Ему было лень покидать свое удобное возвышение. Не снимая с руки перчатку, он оперся о переднее колесо и наклонился, заглянув под карету. Дадли вышел из тени.
— Добрый вечер, сэр. Кажется, маленькая неприятность?
