Вход охраняли два евнуха, которым было поручено пропускать к Бадре только ее нового хозяина и не дать ей возможности убежать.
Она ходила по комнате, потирая руки и пытаясь справиться со своим острым как бритва, страхом.
«Ты сможешь это сделать, — убеждала она себя. — Ты вполне взрослая опытная женщина, а не испуганная одиннадцатилетняя девственница».
Но она чувствовала себя такой же несчастной, как то дитя, в душе которого все это оставило глубокий, неизгладимый след.
Высокое зеркало в медной раме на стене послало ее отражение. Бадра взглянула в него, чтобы проверить, как она выглядит. На нее смотрели большие испуганные глаза, подведенные верной краской.
Шелковый халат бирюзового цвета с белыми оборками, чуть распахнутый снизу, открывал ее стройные ноги. Легкая же вуаль из белого газа, отделанная по краю блестящими медными монетами скрывала ее лицо. Вуаль использовали для того, чтобы прибавить таинственности экзотической обстановке и возбудить ее нового хозяина, а не для того, чтобы пощадить скромность ее обладательницы.
На ногах у Бадры были желтого цвета комнатные туфли из мягкой телячьей кожи, по краям отороченные кантом и украшенные маленькими бирюзово-белыми цветочками. Эти шлепанцы вывали у нее дрожь отвращения — они слишком напоминали ей те, в которых она была, когда ее впервые сделали рабой.
С чувством покорности судьбе она подошла к кровати и потрогала ее одной рукой. Мягкая, как облако. То, что должно было произойти здесь, лишало ее самообладания. Бадра села, обхватив себя руками.
Кто будет ее новый хозяин? Еще один жестокий человек, садист, который будет смеяться и насиловать ее, пока ее рассудок не оцепенеет? Возможно, в этот раз ей повезет, и новый хозяин не будет сдирать с нее кожу своей плеткой.
Она подумала о Хепри. Обычно он нежно брал ее за руку, когда они гуляли по деревне в Амарне. Он провожал ее обратно к дому Джабари. Его голубые глаза словно пронизывали улицы насквозь в поисках возможных врагов. Она была уверена в том, что его сабля всегда готова сразить каждого, кто осмелится дотронуться до нее.
Хепри. Теперь Кеннет. Теперь он был такой иностранец, что она едва узнала его. Его высокая, худощавая, мускулистая фигура распространяла вокруг себя только силу, внушавшую доверие. Теперь он принадлежал зеленой стране, лежащей далеко за морем.
Внизу, в коридоре, послышались шаги. Бадра напряглась. Ее взмокшие пальцы впились в край кисейных гаремных шаровар. Девушка еще крепче обхватила себя за дрожащие плечи, когда отворилась деревянная дверь.
Она слышала твердые мужские шаги. Вся дрожа, Бадра смотрела в пол. И увидела лишь приближающиеся к ней кожаные коричневые башмаки.
Она заставила себя говорить. Но голос срывался, она даже не узнавала его.
— Хозяин. Я сделаю все, что ты пожелаешь. Я прошу только об одном, пожалуйста, пожалуйста, не бей меня! — Она произнесла эти слова хриплым шепотом.
Кровать осела под тяжестью ее нового хозяина. Чья-то рука нежно взяла ее за подбородок и приподняла его. Собрав все остатки своего мужества, Бадра подняла глаза. И увидела перед собой пару знакомых глубоких голубых глаз.
— Моя дорогая Бадра, — мягко сказал герцог Колдуэлл. — Как мне заставить тебя понять? Пока я жив, никто не причинит тебе вреда.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Бадра почувствовала такое облегчение, как будто в душный знойный день пронесся неистовый порыв ветра, и от свежего воздуха стало возможно дышать.
Она закрыла глаза, потом снова открыла их, боясь, что Кеннет ей только привиделся. Он нежно приветствовал ее.
— Жасмин? С ней все в порядке? — с надеждой спросила она.
Кеннет приложил палец к губам. Он посмотрел на евнухов, стоявших на страже в дверях, и резко приказал им:
— Оставьте нас.
Когда они ушли, он выжидательно посмотрел на нее. Под его мрачным взглядом ее вновь охватила дрожь дурного предчувствия.
— Твоя дочь в безопасности вместе с Джабари.
Бадра застыла. Она сделала усилие, чтобы уловить смысл его слов.
— Твоя дочь — Жасмин. Ты все это затеяла из-за нее?
— Она моя сестра… — пыталась возразить она.
Но все ее возражения исчезли под его испытующим, проницательным взглядом.
— Нет, Бадра. Твоя дочь. У нее твои глаза, твой маленький упрямый подбородок. И еще то твое признание насчет материнской любви. Это твоя дочь от Фарика. Я знаю. И Джабари тоже знает это.
Она снова забеспокоилась.
— Он знает? Я боялась рассказать ему об этом. Когда-то Джабари сказал, что будет считать врагом любого ребенка Фарика и будет вынужден убить его.
— Джабари сказал такое очень давно и в гневе. Он никогда бы не причинил вред твоему ребенку. Тем более такой чудесной смышленой девочке, похожей на тебя, — нежно объяснил он.
Сосредоточенно-внимательный взгляд голубых глаз Кеннета встретился с ее глазами. Он вынул что-то из своего кармана. Это была золотая пектораль Аменемхета III. Бадра громко, прерывисто задышала.
— Почему ты пыталась украсть это, Бадра? Для Рашида?
Она в замешательстве нахмурила брови.
Кеннет мрачно добавил:
— Рашид пытался убить меня в Лондоне, когда я спал.
— Рашид не стал бы убивать тебя, — возразила она. Помолчав, Бадра вспомнила, как Кеннет с Рашидом чуть было не сцепились в антикварном магазине.
— Возможно, он просто хотел ранить меня, чтобы убедиться, что я еще воин. Он просил тебя сделать это для него?
— Нет, он никогда об этом не просил! Он знал… он пытался защитить меня. Это Омар, владелец Дворца наслаждений. Фарик продал Жасмин Омару после того, как они сказали мне… — тут она запнулась, — сказали, что она… она умерла Омар хотел меня и использовал Жасмин, чтобы заманить меня. Ценой ее освобождения было мое возвращение сюда, в бордель. Другим вариантом была кража пекторали. Когда мне не удалось раздобыть ее там, в Дашуре, я была вынуждена отдать свою свободу в обмен на свободу своей дочери, — ее голос дрогнул. — Я прошу прощения. Я была в отчаянии.
— Почему ты ничего мне не сказала? Я бы помог тебе.
— Как бы ты помог? Набег, пальба из ружей, но все это только принесло бы вред Жасмин. Они угрожали, что продадут ее богатому покупателю, если я расскажу тебе. Я бы никогда не увидела ее снова, — тело Бадры содрогнулось от внутреннего, не вышедшего наружу рыданья.
Кеннет бросил пектораль на столик около кровати, взял ее руку и стал успокаивающе поглаживать ее.
Бадра понимала, что он не сможет вывести ее отсюда, несмотря на то что обладает необыкновенной храбростью. В борделе был внутренний двор, вооруженные евнухи охраняли все входы и выходы. Это была хорошо охраняемая крепость.
