Кеннет чувствовал, как вся его любовь, которую он сдерживал, выливается, как океан на сухой песок.
Он смотрел на Бадру и посылал ей немой призыв, умоляя, чтобы она услышала его.
«Я люблю тебя. Я не допущу, чтобы другой мужчина использовал тебя для удовлетворения своей похоти и насиловал то, чего я добивался в течение пяти лет, когда охранял тебя — твою честь, твое целомудрие. Ты не товар, Бадра, чтобы тебя продавали и покупали. Ты заслуживаешь любви человека, который будет обожать тебя, как сокровище, которым ты являешься. Для мужчины ты дороже золота. Я бы отдал все свои богатства, чтобы держать тебя в своих объятиях хотя бы одну ночь. Я бы пожертвовал своим будущим за одну ночь твоей истинной любви».
Он все больше разгорался, когда мельком увидел ее стройные икры. Бросив на нее похотливый взгляд, аукционист поднял ее платье, как он обычно это делал, чтобы показать, что ожидает покупателей Бадры в постели. Кеннет молча выругался, его рука потянулась к поясу. Кинжала не было. В его распоряжении был только его ум и пылкая любовь.
Кеннет заскрипел зубами. Он обвел взглядом мужчин, столпившихся перед помостом. Чувствуя ее ужас, он послал ее очередное свое послание.
«Не бойся. Я не допущу, чтобы кто-то другой овладел тобою».
Перед ее глазами разворачивалось все ее проклятое прошлое. У мужчин, стоявших у помоста, не было лиц. Она не желала показать им свой ужас, свой стыд от того, что ее продавали как овцу. Она уже пережила это, когда ей было одиннадцать лет, дрожа и смущаясь, испытывая ужас от взглядов потемневших мужских глаз, глядевших на девочку голодными глазами. Тогда она еще ничего не знала о мужчинах. Теперь она знает все.
Тянулись мучительные минуты аукциона. Бадра до боли прикусила свою нижнюю губу, когда аукционист поднял подол ее одежды до половины бедра.
— Взгляните сюда, мои добрые друзья. Видели ли вы когда-нибудь подобное сокровище? Уверен, одно это перенесет вас в рай, когда вы возьмете ее в свою постель. Она не девственница, это правда. Зато она в совершенстве постигла науку чувственных удовольствий.
Раздался возбужденный гул голосов. Самцы спорили по поводу ее достоинств. Если они заметят ее страх, то будут вести себя, как безумная стая шакалов, загоняющая газель. Бадра выпрямилась и постаралась успокоить свое бешено бьющееся сердце.
«Ты не посмешище для них. Ты не дашь этим мужчинам запугать себя».
Ей нужно было на чем-то сосредоточиться, найти какое-то спокойное место, в котором она могла бы спрятаться от похотливых взглядов мужчин и их непристойных замечаний.
Хепри. Почему она не видит его в этой скотской толпе?
Перед ее глазами возник его образ. Его пронзительные голубые глаза. Его неистовая сила воина, блеск и воспитанность английского лорда. Как он изменился! И однако совсем не изменился. Он был человек чести. Мужественный человек. Ее защитник. Что бы сказал Хепри, лишь бы успокоить ее страхи?
Он бы подмигнул ей и сказал:
— Посмотри на них. Не бойся. Представь их голыми и бессильными. Посмотри на их обвисшие животы, на их дряблые ожиревшие конечности, их маленькие достоинства…
Вдруг у нее появилась надежда. Она подумала о Хепри, рассматривая тучного мужчину в первом ряду.
«Посмотри на него. Видела ли ты когда-нибудь у человека столько подбородков? Ты думаешь, у него три жены, для каждого подбородка? Может быть, каждый из его подбородков имеет свое имя? О Хепри, — думала она про себя, всем сердцем желая увидеть его. — Когда-то ты заставил меня рассмеяться. Ты всегда давал мне чувство защищенности. Даже сейчас, когда ты далеко, я окружена воспоминаниями о тебе, и это поможет мне выжить».
Исполнившись решимости, она встала прямо и отвела плечи назад. Улыбаясь, Бадра видела перед собой образ Хепри, его дружескую улыбку, ощущала его беззаботную самоуверенность, его нежную заботу и замечательную храбрость.
Подобно тому как сейчас Бадра, Хепри попал на всеобщее обозрение, когда возвратился в Англию.
Его рассматривали и изучали точно так же, как сейчас ее рассматривали и изучали потенциальные покупатели. Она вдруг поняла, как нелегко приходилось Кеннету. Чувствовал ли он себя таким же обнаженным, как она сейчас? Однако казалось, что он с легкостью принял свою роль английского аристократа и умело с ней справлялся, ничуть не интересуясь мнением окружавших его придирчивых пэров, не боясь, что его будут оценивать как товар.
То, что она поняла, как, возможно, страдал ее бывший телохранитель, придало ей мужества. Бадра немного расслабилась. До тех пор пока не начались торги. Тут у нее перехватило дыхание, и она тяжело вздохнула.
— Господа! Эта прелестная египтянка будет находиться в полном распоряжении одного мужчины, будет принадлежать только ему в течение целого месяца настоящего блаженства. Стартовая цена — пятьсот фунтов стерлингов.
Мужчины кивали головами, выкидывали руки с вытянутыми пальцами, показывая все новые цифры.
Ставки росли. Паника сдавила ей грудь. Каждый очередной месяц ее заставят терпеть нового хозяина?
Это было гораздо хуже, чем она предполагала. Цена выросла до тысячи фунтов. Две тысячи. Бадра думала об ободряющей улыбке Хепри, его нежной манере обращения, его ласках. Нет, она не должна впадать в панику. Воин Хамсин никогда не обнаруживает перед врагом своих чувств. И она не будет.
Человек, назвавший окончательную цену, стоял прямо перед ней. У него было худое лицо и впалые щеки. И садистская, жестокая улыбка. Бадра не могла не содрогнуться от отвращения, которое холодной змеей пробежало по ее спине. Ледяные пальцы ужаса сдавили ее сердце.
В этот же момент раздался спокойный мужской голос, с высокомерной уверенностью назвавший самую высокую цену:
— Пять тысяч фунтов. — Эти слова будто повисли в воздухе.
Все ахнули. Все головы повернулись назад, туда, откуда раздавался властный голос человека, приковавшего к себе внимание всех находившихся в этом душном, со спертым запахом мужского пота, зале. Ей показалось, что она услышала голос Хепри, но она была в этом не уверена. Бадра повернула шею, чтобы увидеть того, кто назначил за нее такую цену. Аукционист шлепнул ее пониже спины.
— Стой на месте! — резко бросил он ей.
Могла ли она надеяться? Других предложений не было. Все присутствующие в зале замерли в благоговейном страхе.
— Продано! — рявкнул аукционист. — Дорогой сэр, пожалуйста, пройдите в кааб, чтобы произвести платеж и забрать свою новую наложницу. Надеюсь, она удовлетворит все ваши желания.
Бадру вытолкнули к тому человеку, которого она мельком видела, этого высокого, одетого в черное незнакомца, лицо которого находилось в тени. Она могла только молить Бога о том, чтобы обращение с нею ее нового господина не было подобно той закаленной стали, которую она расслышала в его голосе.
Здание было роскошно украшено подобно многим домам в Каире. Там был большой внутренний двор и затененные решетками окна, выходившие в великолепный сад. Внутри здания апартаменты, предназначенные для свиданий, имели высокие потолки и были украшены искусно сделанными изразцами. По всей комнате стояли диваны с пышными подушками, а в алькове — до неприличия широкая кровать. Поверх богато изукрашенного покрывала были разбросаны шелковые подушки.
