– Нам все понятно. Взять и оттянуть резервы или даже некоторые полки Вехиб-паши на себя, пока Николай Николаевич разбирается с Ахметом Иззетом на юге.
– Да, это так.
– Сколько войск выделяет нам генерал Юденич для этой операции?
– Я точно знаю, что это будет 3-я пластунская бригада, еще батальон армянских добровольцев – всего девять с половиной тысяч человек. Пластуны под Трапезундом немного подрастеряли своих товарищей, но зато это обстрелянные солдаты, армяне тоже горят желанием отомстить своим вечным врагам. К 16 июля они будут готовы для посадки на корабли в Трапезунде, если только флот готов выполнить тот самый замысел.
– Мы всегда готовы, и флот в том числе. Чтобы взять и удержать хотя бы неделю и даже месяц, этих тысяч хватит. Но я собираюсь брать его на долгое время, если не навсегда. Тогда этого воинства будет маловато.
– Главнокомандующий предвидел, что вы так ответите, но он хочет вам напомнить, о чем вы говорили не так давно – что город может защитить всего одна дивизия.
– Да, я говорил так, если мы захватываем город и организовываем оборону на перешейке, то да, мы там будем сидеть долго. Но тогда ни о какой диверсии в глубоком тылу и речи быть не должно. Мы сидим в городе, турки с таким же успехом будут сидеть перед городом, зная, что у нас нет сил для какого-то мало-мальского наступления в их глубоком тылу. Вновь начнут перебрасывать свои резервы под Эрзинджан. А я хотел бы занять все перевалы на дорогах в удалении двадцати – тридцати верст от Синопа. Вот тогда турки заволнуются – перевалы в наших руках, дороги тоже наши. Мы можем потом в любой момент перебросить через Синоп любое количество войск и начать наступление в глубь Турции в любом направлении. Нам еще хотя бы пару полков подбросить, тогда мы закрепились бы там основательно, да и корабельные орудия при обороне помогут.
– Я ничем не могу вам помочь, ваше превосходительство, но передам командующему вашу просьбу.
В моем подчинении находятся полностью сформированные два батальона морской пехоты численностью тысяча восемьсот человек. Но более боеспособный первый батальон под командованием капитана Стольникова. Есть также 117-я дивизия полковника Воробьева, которая расквартирована в Крыму. Это еще восемнадцать тысяч человек, и вот этого должно хватить для удержания города, только надо получить соизволение императора на ее использование. Пока я не стал говорить об этом полковнику Дееву и обнадеживать, а вдруг генерал Юденич расщедрится и еще хотя бы пару тысяч бойцов подбросит. В этот же день я связался со Ставкой и имел разговор с государем, после которого получил разрешение на проведение операции и использование для этих целей 117-й дивизии. Еще я получил одобрение опробовать в бою один из батальонов морской пехоты.
Глава 9. Захват Синопа
Я не мог оставаться в Севастополе после того, как операция по захвату Синопа, которую мы начали разрабатывать полтора месяца назад, была одобрена и вступила в завершающую фазу. Итак, сегодня почти весь флот находился в море, и большая его часть у побережья Турции. Я во главе первой оперативной группы прикрывал конвой с бойцами 117-й дивизии и первым батальоном 1-го Черноморского полка морской пехоты, шедшим из Крыма и состоящим из двадцати пяти судов. В Севастополе в повышенной готовности находилась 2-я оперативная группа вице-адмирала Новицкого, готовая в любой момент выйти в море в любом направлении. Операция началась два дня назад с погрузки войск в Крыму и Трапезунде, и вот два конвоя движутся к Синопу. Трапезунд покинули шестнадцать судов транспортной флотилии с 3-й пластунской бригадой и армянским батальоном на борту, их охраняли корабли контр-адмирала Саблина.
– Ваше превосходительство, пришло сообщение от контр-адмирала Хоменко.
– Надеюсь, у него там все в порядке.
– Да, все в порядке. Передает, что корабли к району высадки подойдут через два часа, – доложил лейтенант Никишин.
Операция должна начаться в предрассветных сумерках, так что времени у него еще достаточно, подумал я. Нам самим-то еще идти не менее часа, а рассветать начнет через три часа. Как раз к этому моменту все суда подтянутся. Я мог не выходить в море, тут и без меня справились бы, но сидеть на берегу мне опостыло. «Гебен» носа не высовывает, знает, что обратно в пролив может не вернуться, а другого достойного противника у нас на Черном море нет. Вот поэтому я и сожалею, что дал согласие возглавить Черноморский флот. Все же на Балтике было веселее, там хоть пострелять приходилось, а тут одни десантные операции да стрельба по берегу и по всякой плавающей шушере, на которую и снаряда жалко.
И вот настал момент, все корабли собрались. На море стоял серый рассвет, когда первыми к берегу направились корабли огненной поддержки из Батумского отряда контрадмирала Римского-Корсакова. Броненосцы «Три святителя», «Ростислав» и канонерские лодки «Кубанец» и «Донец» уже не раз за последние полгода только тем и занимаются, что прикрывают десанты и обрабатывают береговые укрепления турок. «Пантелеймон» в этом деле еще новичок, но и его не раз привлекали при отражении июньского наступления турок на Трапезунд для стрельбы по берегу. Все береговые батареи и укрепления разведаны нашими авиаторами, которые многократно за последние два месяца тут побывали. Да и эсминцы, иногда проходя вдоль берега и обстреливая порт, вынуждали турок открывать ответный огонь. Так что местонахождение большинства батарей было известно.
Общее командование войсками десанта поручили генерал-майору Владимиру Владимировичу Лобачевскому, до этого он занимал должность начальника штаба 20-й пехотной дивизии 1-го Кавказского корпуса. Начальником штаба к нему назначили подполковника Александра Ивановича Верховского, который после боев за Трапезунд был переведен на должность начштаба в 1-й Черноморский полк. В данный момент они находились на броненосце «Ростислав» вместе с контр-адмиралом Хоменко – командующим кораблями транспортной флотилии. Там же находился и представитель нашего штаба, капитан первого ранга Вердеревский для согласования взаимодействия с кораблями поддержки.
Мы решили высаживать десант сразу в четырех местах. Один с северо-восточной стороны полуострова, на котором стоит город. Второй на южном берегу, третий на перешейке в самом узком месте, чтобы отрезать город от материка. Еще один десант мы высадили за мысом Инджебурун, возле селения Аянджык, в пятнадцати верстах западнее города, где расположены лагеря военнопленных.
И вот над морем раздались первые оглушительные залпы броненосцев. Турки не сразу открыли огонь, возможно, проспали наше появление, а возможно, просто выжидали, когда корабли подойдут ближе к берегу. Но вот заговорили и орудия с берега, когда к полуострову стали сразу с трех сторон подходить несколько транспортов со штурмовыми группами для захвата плацдарма, сформированными из пластунов 3-го и 4-го батальонов участников взятия Трапе-зунда и 1-го батальона морпехов. Это было их боевое крещение как морпехов, а для многих и первая высадка на вражеский берег под огнем. Такого сопротивления не было даже весной, когда наши брали Ризе и Трапезунд. Одно из наших судов дрейфовало с разбитой машиной и медленно погружалось кормой, к нему сразу устремились эсминцы и одно транспортное судно, чтобы снять оттуда десантников. Еще на одном судне что-то горело, и оно спешило к берегу, ища там спасение. Это отличилась турецкая батарея, установленная на самом восточном мысе. На ней сосредоточили огонь «Пантелеймон» и «Донец», но подавить пока не могли, хотя в районе батареи вздымались огромные султаны взрывов от двенадцатидюймовых снарядов с броненосца. Батарею на мысе Инджебурун подавили сравнительно легко, и там высадка проходила беспрепятственно. А вот эта огрызалась довольно болезненно.
