Катя…
Во дворе дома стоял ларек. Я подошел к нему и хрипло сказал пожилой продавщице:
– Дай водки. Бутылку.
– Из дорогих или дешевую?
Я не стал отвечать. Продавщица подождала немного и спросила у меня:
– Может быть, «Немирофф»? Есть пшеничная, есть острая, с перцем.
Да. Именно с перцем. В самую точку.
– Давай. И стаканчик.
Я сел на скамейку и стал пить водку. Она была ужасной, но другую я пить бы не смог. Только эту.
На лице появились слезы, но я их не вытер. Мне наплевать на всех. Положив под голову правую руку, я прилег на скамейку. Мимо прошел мужик в очках.
– Развели наркоманов, – буркнул он, плюнув себе под ноги.
– Пошел вон, козел, – сказал я.
Мужик остановился и злобно прошипел мне, цедя слова:
– Юноша, придержи язык. Как ты разговариваешь?
Катя…
– Я сейчас встану и разобью эту бутылку о твою голову, – очень тихо сказал я.
Мужик посмотрел на меня. Мы встретились глазами, и он не выдержал, отвел взгляд. Не глядя больше в его сторону, я снова налил водку в стаканчик. В бутылке осталось меньше половины. Надо было идти. Куда-нибудь. Сидеть я не мог.
Опьянение пришло незаметно. Я переходил дорогу и вдруг понял, что уже пьян. Но легче не стало. Стало еще больнее. Зато я мог все. Я точно знал, что могу все. Кроме одного – я ничего не мог забыть.
Катя…
Взглянув случайно на свои руки, я заметил спекшуюся кровь на ладонях. Странно, но мне не хотелось ее смывать. Это было как напоминание, как печать Каина. Но стрелял не я. Хотя мог. Мог выстрелить. Когда Иван падал на землю, заляпав кровью паркет и мои руки, я испытал кроме брезгливости и страха большое удовлетворение.
На миг я увидел Катю в гробу. С венком, опоясывающим голову, и со свечкой в скрещенных руках.
Катя… Я хочу, чтобы ты умерла.
С каждым шагом я шел все медленнее, пока совсем не остановился. Чувство того, что я могу все, овладело мной полностью. Впереди меня шла девушка. Из-за спины я видел ее холеную руку с золотыми перстнями, когда она затягивалась сигаретой.
Я неровно побежал вперед и, обогнав ее, остановился. Теперь я видел лицо. Она была похожа на Катю, похожа фигурой и прической. Проходя мимо меня, она скривила губы. Я был грязен и избит, я не нравился этой твари, и поэтому пошел за ней. Вокруг было слишком много людей, но она специально для меня совсем скоро зашла в подъезд девятиэтажного дома. Я зашел следом.
Она вызывала лифт и, увидев меня, брезгливо поморщилась. Это снова напомнило мне Катю.
– Ты сука, – сказал я, подойдя вплотную.
Мне понравился ее испуг. Она попыталась прикрыть рукой золотую цепочку, висящую на шее.
Мне стало обидно. Такие, как она, – паразиты на теле общества. У них есть богатые любовники, они ходят в золоте и считают, что могут всех купить. Только не всех. Далеко не всех.
– Я… Я закричу, – сказала она.
А я взял и, ни слова не говоря, ударил ее. Она красиво падала. С нее сразу слетела спесь. Лицо стало на удивление детским.
– Если ты крикнешь, я размажу тебя по стене! – выкрикнул я. – Заходи в лифт.
Она заколебалась, и я просто втолкнул ее в раскрытые двери лифта.
– Что ты хочешь делать? – проблеяла она.
Я совершенно не представлял, что я хочу сделать, но, посмотрев на ее глубокое декольте, нажал на кнопку девятого этажа и молча стал рвать на ней блузку. Она начала кричать. Я зажал ей рот рукой и воскликнул:
– Все вы суки. И ты, и Катя. Ты поняла?
Золотая цепочка с крестом упала мне под ноги. Туда же полетела и блузка. На мгновение мне стало страшно. Я понял, что не просто пьян, а пьян до беспамятства. Но руки продолжали срывать с нее одежду.
Лифт приехал на девятый этаж. Двери раскрылись, и я увидел двух мужиков на лестничной площадке. Она тоже их увидела. Я рванулся вперед и ударил одного из них головой. Второго не достал – он увернулся и левой рукой ударил меня в солнечное сплетение.
– Тут девушка! – закричал первый. – Посмотри…
– Помогите… – всхлипнула она, пытаясь прикрыть свою грудь. – Он чуть меня не…
Я оттолкнул второго мужика и бросился вниз по лестнице.
– Беги за ним! – крикнул первый мужик. – Я позвоню ментам!
На втором этаже я упал, но сразу же поднялся. Преследующий меня мужик был совсем рядом, но выбежав во двор, я кинулся напролом через кусты и быстро от него оторвался.
В конце концов, я очутился в детском садике. В углу стояла развалившаяся беседка, и в ней я просидел не меньше часа. Затем, стараясь не идти по центральным улицам, пошел к своему дому.
Безысходность… Что, ну что же мне теперь делать?!!
Я хотел забыть весь сегодняшний день, весь, полностью. Ну на кой черт сдалась мне эта подруга? Неужели я изнасиловал бы ее?
Ответ я знал и поэтому засмеялся. Да, мог изнасиловать. Да, мог убить Ивана. Да, я действительно мог все.
Всего лишь пять часов вечера. Нет, уже пять вечера. Надо идти домой. Будь что будет.
Постепенно я стал приходить в себя. Подходя к своему дому, я достаточно ясно понял, что должен сделать. Эта мысль больше не пугала меня. Что меня теперь могло напугать? Лишь бы меня уже не ждали дома…
Возле своего двора я заметил плотную фигуру Шведа и чуть не подошел к нему. Затем передумал. Зачем?
Швед был не один. Из-за его широкой спины выглядывал Глайзер. Оба шатались. Так же, как и я. Как тогда сказал Щорс: «Что-то мы слишком много пьем». А другие даже не заметили этой фразы. Почему так?
В моем подъезде околачивался Стас.
– Омар, – подбежал он ко мне, – ну ты страшен!!! Где ты был?? Я два часа тебя жду! Почему ты ушел? Что там вообще произошло?
– Ничего, – сказал я. – Не суетись.
– Я же тебе говорил… Помнишь, тогда? А ты в меня пивом…
– Дай мне сигарету, – глухо произнес я.
– Держи. Представляешь, «Скорая помощь» приехала только через сорок минут. Катя и Лена, ну, подруга Бита, его перевязали, но крови все равно он много потерял…
– Он что, живой? – равнодушно спросил я.
– Когда «Скорая» приехала, был еще живой. Ну, а потом уже не знаю.
Я прислонился к перилам:
– И что ты хочешь?
Стас заметно растерялся:
– Как же? Ты-то как?
– Никак! – заорал я. – Жить я не хочу, понимаешь?
– Кирилл, ты что? – испуганно сказал Стас. – Да плюнь ты на нее! Смотри, сколько других вокруг.
