Проситель было попятился, Не смерти ищет он, но жизни новой! Но, хотя вопросы так и норовили слететь с его губ, он все же почел за лучшее держать язык за зубами.
Двое спутников его сначала немного отступили, а потом и вовсе растворились в темноте, бросив Жара перед позолоченными деревянными вратами.
Ну и сколько еще ждать? Если братство испытывает его терпение, то старается оно напрасно. Раз уж он здесь оказался, то своего не упустит.
Он готов был биться с каким угодно противником, но от вида этого возникшего из мрака чудовища даже его в озноб бросило: туловище человеческое, а голова шакалья, с длинной, вытянутой и злобной мордой и поднятыми остроконечными ушами! В левой руке чудовище держало жезл, увенчанный оскаленной мордой какого-то хищника.
Человек с головой шакала, не дойдя до юноши двух шагов, протянул к нему правую руку.
Никакое это не чудовище, хотя кто не испугается, повстречав такую тварь во мраке на узкой дорожке! И Жар успокоился, хоть ему и вспомнилось всякое: уверяли, что повстречать ночью шакала — к смерти, не иначе.
— Если ты проследуешь за Анубисом, — сообщило странное существо, — он посвятит тебя в тайну. Но если в тебе есть страх, ты далеко не пройдешь.
— Кем бы ты ни был, делай то, что должен.
— Эти врата не отворятся, если ты не изречешь слова мудрости.
Человек с головой шакала отпустил руку Жара, который теперь не знал, что и делать. Какие еще слова мудрости? Откуда ему знать такие слова? Может, врезать по воротам кулаком, глядишь, откроются и он увидит, что там внутри?
Но Жар так и не успел натворить ничего непоправимого. Вновь появился Анубис, держа в руках какой-то белый предмет.
— Представь ее вратам, — приказал он Жару. — Только ей ведомы слова мудрости, сиречь слова приношения.
И юный великан поднял алебастровую статуэтку.
Ворота начали медленно открываться. Появился человек с головой сокола, держа в руках фигурку красного дерева: она изображала человека с отрезанной головой, перевернутого вверх ногами.
— Гляди, Жар, чтобы у тебя не закружилась голова. Не то ты ее потеряешь. Лишь прямота убережет тебя от печальной участи. Ныне же — преступи порог.
Жар втиснулся в крошечное святилище, стены которого были расписаны изображениями: вереницы мастеровых, совершающих жертвоприношения божествам. Посередине каморки начиналась лестница, уходящая вглубь, в недра холма.
— Ступай во чрево Земли, в ее средину, — велел человек с головой сокола, — и ты обретешь там большой сосуд. Открой его и испей воды чистой, дабы не пожрало тебя пламя. Вода освежит тебя, и ты сможешь узреть мощь творения и силу творящую.
Жар стал спускаться по лестнице, не пропуская ни единой ступеньки — чтобы привыкнуть к темени.
Ступени привели в склеп, где стояла большая чаша, и Жар, взявшись за ее ручки, поднес ее ко рту. Вода оказалась свежей и отдавала анисом.
Молодой человек почувствовал воодушевление и прилив бодрости. Так бывало, когда жрецы благословляли паводок и разрешали пить прибывающую воду.
Человек с головой шакала и его товарищ с головой сокола тоже сошли в склеп и осветили факелами небольшую серебряную чашу с водой. Этой водой они омыли стопы Жара, ею же были обрызганы различные части тела посвящаемого и смочены его голова, плечи и ладони.
— Ты рождаешься для новой жизни, — говорили его спутники, — и тебе предстоит узреть могущественную силу.
В полу склепа обнаружился ход, который вел в пещеру, занятую саркофагом в форме рыбы, той самой, что поглотила причинное место Осириса, когда различные части расчлененного тела убитого бога были выброшены в Нил. Двое священнодействующих подняли крышку гроба и дали знак Жару. Повинуясь, он лег на дно саркофага и вытянулся во весь рост, — огромная рыба изнутри была выложена лазуритом.
Там он пережил свое первое преображение, осознав себя не просто человеком, но неотъемлемой частью всего земного бытия. Эта светоносная рыба одарила его на мгновение ощущением того, что он способен постичь даже сам источник жизни.
Но не успел он расслабиться, как шакал с соколом прервали его размышления, велев выбираться из рыбы и выходить из святилища, с тем чтобы перейти в другое, куда более просторное помещение, освещенное четырьмя факелами на подставках. Если их мысленно соединить линиями, получится прямоугольник. На полу подле каждого из факелов стояли сосуды из глины, смешанной с ладаном; в них было молоко белой телицы.
В этом просторном святилище оказались и другие мастеровые. Много. Слово взял начальник артели Неби.
— Око Хора позволяет нам зреть таинства и быть причастными к блаженным, обретающимся в потустороннем мире. Ежели ты воистину желаешь стать братом нашим, ты должен будешь трудиться вдали от глаз и ушей и блюсти правило наше, ибо оно есть хлеб, питающий нас, и пиво, утоляющее жажду нашу. Называется оно «теп-ред»,[8]вдохновляет оно и мысли наши, и деяния чаши, и прочно скреплено оно с кормилом нашей общины. Правило сие есть изречение Маат, дщери света, она же есть начало всей соразмерности и всего согласия и слово творящее. Упорствуешь ли ты в прошении присоединиться к нам и быть среди нас и желаешь ли ты познать обширность обязательств твоих?
— Упорствую и желаю, — отвечал Жар.
— Будь бдителен, выполняя те задания, что тебе поручат, — сказал Неби, — и нельзя тебе выказывать небрежения. Ищи того, что верно и справедливо, будь цельным и последовательным. Дабы таинство творения оставалось сокровенным, будь молчалив и храни тайну. Посещай храм, будучи призван, совершай приношения богам, фараону и предкам, участвуй в шествиях, празднествах и погребениях братьев твоих, отчисляй из средств своих малую толику и вноси отделенное в общую казну, собираемую ради сплочения братства нашего, повинуйся решениям нашего суда, не будь терпим ни к какому недоброму умыслу. Не дерзай вступать в храм, совершив нечто злое против Маат, равно как и в состоянии нечистом или когда ложь слетела с уст твоих. И да будут гири твои верными, а мера — точной, и да не оскорбишь ты Око света, и не будешь алчным. Поклянешься ли ты на камне сем, что будешь блюсти правило наше?
— Клянусь.
А это уже Нефер Молчун вышел вперед, дабы разоблачить камень, ограненный в форме куба и источающий приятный свет.
— Выше жизни твоей обязуешься ли ты ставить и безупречно блюсти то, что я тебе оглашу?
— Обязуюсь, — подтвердил Жар.
— Отныне, со дня сегодняшнего, — возгласил начальник артели, — ты становишься служителем Места Истины, и отечеством твоим будет впредь удел некрополя, и ты нарекаешься именем новым: Панеб. Пусть будут дарованы тебе стойкость и непреходящая долговечность небесных звезд, да не забудешь ты о вечности и да сохранишь ты мощь свою днем, равно как и в ночи. И да наделят ее боги незыблемостью истинной правды.
