Теперь они горели желанием догнать и добить колдуна, а заодно уничтожить его империю, нанесшую столь страшное поражение предкам полтысячи лет назад.
— Вы что, вообще без копий к утру остаться? — сурово спросил Найл. — Переночуем в другом месте.
Этот аргумент произвел должное впечатление, люди стали подниматься и нестройной толпой потянулись вдоль реки в направлении пустыни. Молодые смертоносцы перемешались с подростками и шли вместе с ними, старшие — отдельным компактным отрядом двигались по склону над пустотелыми скалами.
Что-то показалось странным в этом построении правителю, не совсем привычным. Хотя, с другой стороны — дети двигались вперемешку всю дорогу из Дельты, и двуногие, и восьмилапые. Почему бы им не поступить так и сейчас? Однако ощущение необычности по-прежнему не покидало Найла. Чтобы поставить все точки над «и», правитель остановился, закрыл глаза, сосредоточился и попытался выдавить из сознания все мысли. У него не было времени на настоящее, качественное проведение контакта с энергетическими полями отряда, он хотел получить хотя бы общее, примерное впечатление. И получил: вместо обычного, ровного цвета, всегда составлявшего ауру путников, сейчас над отрядом вырастала алая полусфера, больше всего напоминающая ауру Богини Дельты. В энергетическом плане возникало впечатление, что все подростки отряда считают себя единым существом! Очень могло быть, случилось это потому, что всех их объединяла одна мысль — обида за предков и стремление отомстить Магу.
— Вам плохо, мой господин? — тихо спросил Рион.
— Все в порядке, — открыл Найл глаза, но едва бывший слуга смертоносцев, поправив скатку за плечами, сделал шаг мимо, как правитель его остановил.
Рион — один среди множества бывших слуг, настолько обычный, что часто совершенно растворялся среди стражниц, становился незаметен. Один из трех взрослых мужчин в отряде, он шел на равных с сильными, породистыми женщинами, но не сломался, не отстал, не упал. Похоже пройти весь путь от города до Долины Мертвых его заставила любовь к Юккуле, одной из стражниц Посланника Богини. Рион, единственный из всех — знал свою дочь и любил ее.
И, что самое главное — вызвал ответную любовь и уважение.
Пожалуй, никто кроме него не мог понять одновременно и образ мысли детей, и образ мысли взрослых женщин.
— Скажи, Рион, — негромко спросил Найл. — Мы должны сражаться с Магом?
— А сколько можно от всех убегать? — вопросом на вопрос ответил Рион.
В сознании его не было стремления воевать, но он действительно устал идти все вперед и вперед, без уверенности в завтрашнем дне, без крыши над головой.
Если для обретения дома нужно победить Мага — он был готов.
— Пожалуй, хватит, — объявил правитель. Привал!
Путники как раз успели дойти до пруда со скошенным дном, и теперь с удовольствием начали стелить свои подстилки на теплом рыхлом песке.
— Ты чего, — через несколько минут прибежала Мерлью, — передумал?
— А ты вспомни, чему мы учим наших детей. Их жизнь началась с того, что мы убежали из Дельты. Ладно, они не понимали, маленькие были. Сбежали из Провинции. Ладно, просто от скуки спасались. Убежали от чудовищ в долине Парящей Башни. Ладно, пожалели соратников, испугались лишних жертв. Сбегаем от Мага. Теперь просто испугались. Потом сбежим из Диры, пока пришельцы не спохватились и сами нас не выгнали. Ты ведь это предлагаешь? Потом перебежим через крестьянские поля к Дельте. Потом сбежим из Дельты и все начнется сначала. Так?
Убегать, убегать, убегать… Только убегать, при малейшей опасности спасаться бегством — чему еще они научатся при такой жизни?
— Нам нужно накопить силы.
— А что будут уметь эти силы, чего желать? Куснуть и убежать? Прятаться от любого врага? Мерлью, ты ведь хочешь стать королевой. Скажи, а сама бы ты пожелала править таким народом? Быть королевой хронических беглецов?
— Чего ты хочешь? — сухо спросила принцесса.
— В них загорелся огонь, Мерлью. Они готовы сражаться — за свою «память», за своих далеких предков, за себя и свое будущее. Они ощущают себя единым целым, они горят желанием проверить себя в битвах. Мерлью, если мы сейчас сбежим, мы рискуем погасить этот огонь раз и навсегда. Мы должны дать им возможность сразиться и победить. Пусть не с Магом, пусть с каким-нибудь его пограничным отрядиком. Наши дети должны обрести гордость собой, уверенность в своих силах. Военные хитрости и маневры будут потом — сейчас нужна победа. Ну же, Мерлью, ведь это будущий народ города Смертоносца-Повелителя. Это наш народ, Мерлью.
— Ты хочешь избрать меня своей королевой? — вопросительно вскинула брови принцесса.
— Да, тебя, только тебя, и никого кроме тебя!
— Как много слов. — сухо удивилась девушка. — Но тогда почему ты оттягиваешь этот момент?
— Какой?
— Ты помнишь наш уговор? Я стану твоей в Дире, если ты не передумаешь, конечно.
— Я не передумаю!
— А разве ты не заметил, Найл, что дорога к Магу идет в прямо противоположном направлении от подземного города?
— Это ненадолго.
— И еще, — перебила правителя девушка. Эта дорога ведет к «человеку в серебре».
Она передернула плечами, развернулась и неторопливо пошла между подстилок, выбирая свободное место.
* * *
Утро в отряде началось с того, что все схватились за копья — но на этот раз ни одно не пропало. Найл, чувствуя, что заканчиваются его последние спокойные минуты, разделся и залез в пруд, решив умыться целиком. Никакого завтрака на этот раз путников не ждало, и купание было единственным возможным удовольствием. Взрослые женщины в отряде собирались в дорогу неторопливо, а вот подростки ухитрились свернуться в считанные мгновения, и теперь выстроились вдоль берега, нетерпеливо глядя на Посланника.
— Ну что вы все смотрите? — не выдержал Найл. — Вы же сами знаете, что вход в долину закрывает озеро. Нужно сделать над ним, на горе, переход, натянуть две паутины, и можете начинать переправляться в ущелье. Я вас скоро догоню.
— Ура! — взорвались радостью подростки и бодро сорвались с места.
— Как они торопятся погибать, — принцесса Мерлью подошла к кромке воды и присела на корточки.
— Не сердись, Мерлью, — Найл вышел на берег, присел рядом с ней, обняв за плечо. Я тебя действительно очень люблю. Мне не нужен никто кроме тебя.
— У меня вот здесь и здесь — холод, — девушка приложила руку к сердцу и к животу. — Ничем не отогреть. У меня предчувствие. Нет, мне просто страшно. Очень страшно, Найл, ты можешь понять такое? Ты хотя бы будь рядом, ладно?
— Конечно, — Найл обнял ее крепче, прижал к себе. От резкого движения они качнулись, потеряли равновесие и вместе опрокинулись на песок. Но почему-то получилось не смешно.
* * *
