Глава двадцать третья.
1
Февральским вечером 1945 года Руди и Клеменс беседовали, забравшись в Тиргартен. Руди приехал с фронта в отпуск и, боясь слежки, все откладывал и откладывал свидание с Антоном.
— Да перестаньте вы оглядываться! — прикрикнул Антон на Руди, чьи тревоги вряд ли нуждаются в пространном описании, — Впрочем, вы здорово влипли!
— Я пропал! — лихорадочно зачастил Руди. — Умоляю вас, помогите мне! В конце концов, клянусь честью, я начал понимать кое-что.
— Оно и пора бы, — дружелюбно усмехнулся Антон. — Так слушайте. Чтобы вы могли спокойно обдумать то, что я предложу вам, вот письмо Шилькредта и рассказ Луизы. Можете уничтожить их. Это подлинники.
Руди чуть ли не вырвал у Антона бумаги, пробежал их глазами.
— Сожгу дома… Господи, наконец-то я усну спокойно! Хотя какой там, к чертям, сон! Мне снятся кошмары, только кошмары…
— Полноте! Поймите раз и навсегда: вы помогаете тем, кто хочет поскорее покончить с этой бойней и видеть Германию свободной.
— Поймите и вы меня, Антон! Если Мюллер не схватит меня здесь, что ему стоит схватить меня на фронте?
— Вот об этом я и хотел поговорить с вами. Мы можем переправить вас в любую нейтральную страну, но ведь и гам до вас дотянется гестапо. Переходите к нам.
— К вам?! — в сильнейшем волнении воскликнул Руди. — Никогда! Да меня тут же отправят в кандалах в Сибирь.
— Перестаньте болтать вздор! Черт знает чем набили вашу голову. Не вы первый и не вы будете последним. Генерал Винцент Мюллер — разве вы не знаете? — оказавшись перед выбором: быть уничтоженным или продолжать служить безнадежному делу, капитулировал вместе с частью, которой командовал. Вас примут хорошо, это наша забота. Вы будете жить в лагере, там, где Паулюс, Зейдлиц и еще добрых десятка три пленных генералов. Комитет «Свободная Германия» просветит вас кое в чем. После войны мы увидимся, непременно увидимся, Руди. И будем работать — на мир.
— А кто его не хочет? — Руди вздохнул. — Ладно, Клеменс, куда ни шло! Винцент Мюллер не сплоховал. Да ведь и у меня нет другого выхода. Признаться, лезть в пекло — перспектива не слишком заманчивая. Пусть туда лезут толстопузые бонзы! И все-таки я побаиваюсь…
— Зачем мне повторять дважды одно и то же? — резко сказал Антон. — Впрочем, подумайте! Я не настаиваю.
— Нет, мне надо бежать, бежать без оглядки!
— Все будет хорошо, уверяю вас.
— Спасибо, Клеменс. Чем мне вас отблагодарить?
— Только одним. Когда вернетесь после войны, конечно, в Германию, забудьте о вашем высоком происхождении и постарайтесь быть полезным людям. Ну, откройте гараж, что ли, раз вы такой любитель машин.
— Как и вы! — Руди подмигнул Антону.
Тот сообщил ему пароль для перехода через линию фронта.
Они расстались друзьями.
2
Мюллер вызвал фрау Лидеман.
Фрау убита горем, фрау верить не хочет, что ее сокровище, ее Руди изменил фюреру!
В своем ли он уме был? Вряд ли. Даже наверняка — нет. Да ведь и было с чего! Лучший его друг, милейший Иоганн Плехнер убит гнусными чехами— он приехал туда заключить договор с обувной фабрикой Бати. А тут еще долги Клеменсам… Правда, она просила старика проявить христианское милосердие и поступить, как завещал Господь: прощать долги ближних. Клеменс напомнил фрау, что это сказал Сын Божий.
«А ведь сыновья частенько такие непрактичные и легкомысленные, вам ли не знать этого, фрау? Вспомним лучше, — добавил он, — что говаривал Бог-Отец: око за око, зуб за зуб».
— Я чуть не подохла от смеха, услышав это, — окончила рассказ фрау Лидеман.
— Подохла? — Мюллер ушам своим не верил. — Фрау, откуда у вас эти словечки базарных торговок?
— А откуда вам знать, что я не была рыночной торговкой?
— Вот этого даже мы не знали, — рассмеялся Мюллер.
— Может, вы находите, что лучше быть девкой из какого-нибудь разорившегося дома, вроде Марии фон Бельц, чем дочерью честного торговца мясом и салом? — сварливо заметила фрау.
— Далек от того, чтобы сравнивать эти профессии Однако вернемся к вашему сыну. Итак, помешательство?
— Еще ни один Лидеман не изменял фатерланду, будучи в своем уме, — заявила фрау.
— Хорошо, фрау. Значит, шизофрения… Вы не огорчитесь, если в этом духе мы распространим версию о причинах бегства вашего сына?
— Ах, боже мой, да не все ли равно!
— Но не огорчит ли это его невесту?
— Какое мне до нее дело? — вспыхнула фрау. — Похоже на то, что и она приложила руку к помешательству Руди. Она так издевалась, так издёвалась над ним, эта отвратительная девка!
— Фрау!
— Ах, оставьте! Мне ли выбирать выражения, черт побери!
3
Незадолго до прорыва Жукова через Зееловские высоты и форсирования Коневым Нейсе Мария фон Бельц, сопровождаемая братом, пожаловала к Клеменсам.
Карл фон Бельц, худой, словно щепка, с нездоровым цветом лица, весь какой-то издерганный, исподлобья рассматривал Клару. Она встретила фон Бельцев и провела их в кабинет Антона, сказав, что глава фирмы нездоров.
— Он поручил Антону поговорить с вами, фрейлейн. Антон сейчас придет.
— Благодарю, — сухо ответила Мария. — Карл, познакомься с фрейлейн…
— Что? — выкрикнул Карл.
