— Я совсем не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Я даже не знаю, кто я и что я.
Лиллиан все-таки решилась прикоснуться к нему, настроившись не потеряться в его загадках.
— Расскажи мне, что случилось, — прошептала она, взяв его за плечо. — Объясни, почему ты в таком состоянии.
— Да-да, — рассеянно пробормотал Саймон, посмотрев на ее пальцы на своем плече как на некий неизвестный объект. — Ты должна знать правду. Ты не должна быть обманутой, как это случилось со мной.
Лиллиан заставила себя промолчать. Саймон освободился от ее руки и взял несколько валявшихся рядом бумаг.
— Вечером сестра рассказала мне о спрятанных в этом кабинете бумагах. Она сказала, что они объяснят мое прошлое и прошлое моего отца. — Саймон прижал бумаги к груди и спокойно посмотрел на Лиллиан. — Но я никогда не думал, что здесь будет такое.
— Но что? Что это, Саймон?
— Все дело в том, моя дорогая, — Саймон вздрогнул, — что я не Саймон Крэторн. Я вовсе не герцог Биллингем. Мое настоящее имя — Генри Айвз, я внебрачный сын самого большого лжеца во всей Англии.
Саймон не спускал с нее глаз, пока Лиллиан читала все, что он нашел в спрятанном под столом ящичке. Она сидела в кресле у камина, который он разжег опять около часа назад. Но, несмотря на уютное кресло, Лиллиан ощущала какую-то неустойчивость, отсутствие равновесия.
Саймон ощущал то же самое. За такое короткое время весь его мир переменился. Никогда уже не будет все как прежде.
Лиллиан дочитала последний документ и осторожно отодвинула бумаги в сторону, словно боялась, что слова, которые она прочла, могут укусить ее.
— Хочу убедиться, что правильно все поняла, — тихо сказала она, сложив руки на коленях.
Когда она подняла глаза и спокойно посмотрела на Саймона, он почувствовал облегчение от того, что она не убежала. Господи, какая она сильная… Она оказалась сильнее, чем он сам в этот момент.
— С настоящим Саймоном Крэторном произошел несчастный случай тридцать лет назад, здесь, на озере, в имении, когда ему было два года.
Саймон кивнул. Теперь он понимал, почему мать с отцом так ненавидели это место и не пускали туда Саймона.
— Вероятно, он едва не утонул. Его привели в сознание, но в голове уже произошли какие-то изменения, — сдавленным голосом сказал Саймон.
— Твой отец, не желая терять шанс обрести следующего герцога Биллингема своей же крови, приехал в Лондон, разыскал твою настоящую мать и, по существу, купил тебя и ее молчание. Вы с настоящим наследником были примерно одного возраста и довольно похожи друг на друга, поэтому через несколько месяцев твой отец и герцогиня достаточно спокойно представили тебя гостям как настоящего Саймона. Никто ничего не узнал, и ты тоже, потому что был слишком мал.
У Саймона перехватило дух, когда всю эту историю Лиллиан повторила вслух. Ему было неприятно думать о той лжи, которой была пронизана его жизнь. И все ради чего? Ради отцовского тщеславия?
— Но почему твои родители не родили еще одного ребенка? — спросила Лиллиан. — Зачем прибегать к такому ухищрению?
— Она всегда говорила, что мое… — Саймон покачал головой, запнувшись на полуслове. — Рождение Саймона прошло для нее не совсем удачно. Ей сказали, что она не сможет больше рожать.
— Поэтому он просто заменил одного ребенка другим. — Лиллиан прикрыла глаза. — Не подумав при этом ни о тебе, ни о других людях, окружавших его.
— Да, — кивнул Саймон, — они воспитали меня как своего родного сына. И наверно, думали, что я никогда не узнаю и никаких вопросов не будет.
— А как же бумаги, которые ты нашел раньше? — нахмурилась Лиллиан. — В них указано, что у твоего отца есть внебрачный сын… Ты… Зачем он оставил их, чтобы ты нашел?
— Думаю, это не входило в его планы, — вздохнул Саймон. — Все другие бумаги, касающиеся внебрачных детей, были спрятаны в этом ящичке под столом, чтобы их никогда не нашли. Я думаю, то письмо, которое я нашел, попало в бухгалтерскую книгу случайно. Он стал жертвой собственной неорганизованности.
Это было бы весьма иронично, если бы не было так ужасно грустно и горько.
— Даже если он знал, что есть свидетельства, которые я могу найти, — продолжил Саймон, — он не мог ничего спрятать, потому что его смерть была внезапной. Он не успел навести порядок в своих делах.
Лиллиан медленно встала и пошла к Саймону. Ему хотелось одновременно и отпрянуть от нее, и найти покой в ее объятиях. В ее взгляде он не увидел ни жалости, ни отвращения, иначе этого он бы просто не вынес.
Лиллиан коснулась рукой его лица, и от печали, застывшей в ее глазах, у Саймона блеснули слезы.
— Саймон…
— Нет. Это не мое имя, — отшатнувшись, сказал он.
— Это имя твое. — Лиллиан уцепилась за него довольно крепко для такой хрупкой женщины. — Эти бумаги… они меняют известные тебе факты, но они не меняют тебя.
— Черт возьми, меняют, Лиллиан! — вырываясь от нее, крикнул Саймон и отошел в сторону.
— Нет! — Лиллиан последовала за ним, цепкая, как бульдог. — Жизнь состоит из опыта, возможности выбора, дружбы… Твои отец и мать… — Она остановилась и поправила сама себя: — Может быть, твой отец и герцогиня отняли твое имя, незаметно втиснули тебя в рамки жизни своего сына, но они не отняли у тебя тот опыт, возможность выбора или дружбу. Поскольку тебе было два года, ты был Саймоном Крэторном.
— Но ведь где-то есть еще настоящий Саймон Крэторн, — заспорил он, сжимая кулаки от разочарования. — Он же не умер, просто после того несчастного случая на озере пострадал его мозг. Я живу его жизнью, Лиллиан. Я украл его жизнь. А этот титул, если настоящий Саймон не способен носить его, должен перейти к нашему кузену, хочет он того или нет. Я украл титул у того человека.
— Ты ничего не украл! — крикнула Лиллиан, и в ее голосе было столько страсти, что Саймон замолчал.
Он смотрел, как она приближается к нему, словно страстная Валькирия, готовая сражаться за него, вступая в дуэль с ним самим или с целым миром.
— Тебе навязали то, что ты не выбирал, — тихо сказала Лиллиан.
У нее был такой вид, как будто она все поняла, хотя это было невозможно. Как она могла?
— И что мне теперь делать с этим? — Саймон рухнул на ближайший стул. — Что мне делать, Лиллиан?
Она опустилась перед ним на колени, чтобы их глаза были на одном уровне. Взяв его за руки, она глубоко вздохнула, обдумывая его вопрос.
— Когда ты передал мне найденные бумаги, ты признался, что сестра сказала: если ты узнаешь, куда исчезает твоя мать, ты узнаешь все. Что она имела в виду?
Саймон вздрогнул, пытаясь привести мысли в порядок.
— Насколько я помню, моя мать… герцогиня исчезала на длительное время, когда мы приезжали в это имение. Иногда — на несколько часов, однажды — на несколько дней. Отец никогда не говорил об этом. Однажды, когда мне было восемь лет, я попытался последовать за ней. Но она поймала меня, ударила хлыстом и после этого была осторожнее.
