Книга Пески Марса - Артур Кларк

Следующие несколько дней Гибсон был занят своими делами и не принимал участия в небогатой событиями общественной жизни «Ареса». Совесть заела его, как всегда, когда он отдыхал больше недели, и сейчас он усердно работал.

Он вытащил машинку, и она заняла почетное место в его каюте. Листы валялись повсюду — Гибсон не отличался аккуратностью, — и приходилось прикреплять их ремнями. Особенно много возни было с копиркой — ее затягивало в вентилятор. Но Гибсон уже обжился в каюте и лихо справлялся со всеми мелочами. Он сам удивлялся, как быстро невесомость становится бытом.

Оказалось, что очень трудно передать на бумаге впечатления от космоса. Нельзя написать «космос очень большой» и на этом успокоиться. Он не лгал в прямом смысле слова; однако те, кто читал его потрясающее описание Земли, катящейся в бездну позади ракеты, не заметили, что писатель в то время пребывал в блаженном небытии, которое сменилось отнюдь не блаженным бытием.

Он написал две-три статьи, которые могли хоть на время утешить его литературного агента (она посылала радиограммы одна другой строже), и отправился на север, к радиорубке. Бредли принял странички без энтузиазма.

— Каждый день будете носить? — мрачно спросил он.

— Надеюсь. Но боюсь, что нет. Зависит от вдохновения.

— Здесь, наверху второй страницы, много причастий.

— Прекрасно. Очень их люблю.

— На третьей странице вы написали «центробежный» вместо «центростремительный».

— Мне платят за слою, так что очень благородно с моей стороны употреблять такие длинные, а?

— На странице четвертой две фразы подряд начинаются с «но».

— Вы будете передавать или мне попробовать самому?

Бредли ухмыльнулся:

— Хотел бы я посмотреть! А серьезно — советую вам употреблять черную ленту. Синяя не контрастна. Пока что передатчик с этим справится, но, когда отойдем дальше, буквы будут нечеткие.

Пока они препирались, Бредли заправлял страничку за страничкой в окно передатчика. Гибсон зачарованно смотрел, как они исчезали в утробе аппарата и через пять секунд падали в корзинку. Нелегко было представить, что твои слова мчатся в космосе, каждые три секунды удаляясь на миллион километров.

Он еще собирал свои листки, когда на пультах, в гуще циферблатов и тумблеров, покрывавших всю стену рубки, зажужжал зуммер. Бредли кинулся к одному из своих приемников и стал очень быстро делать что-то непонятное. Из громкоговорителя вырывался яростный визг.

— Курьер нас догнал, — сказал Бредли. — Только он далеко. На глазок, пройдет в ста тысячах километров.

— Что можно сделать?

— Очень немного. Я включил маяк. Если курьер поймает наши сигналы, он автоматически подтянется к нам.

— А если не поймает?

— Тогда уйдет из Солнечной системы. Скорости у него достаточно, чтоб ускользнуть от Солнца. У нас тоже.

— Очень рад. А сколько нам времени для этого нужно?

— Для чего?

— Чтоб уйти из системы.

— Года два, наверное. Спросите Маккея. Я не могу ответить на все вопросы. Я не персонаж из вашей книги.

— Еще не поздно, — мрачно сказал Гибсон и выплыл из рубки.

Приближение курьера внесло в жизнь «Ареса» необходимое разнообразие. Веселая беспечность первых дней прошла, и путешествие уже становилось на редкость монотонным. Заключать пари по поводу курьера предложил доктор Скотт, но банк держал капитан Норден. По вычислениям Маккея, ракета должна была пролететь примерно в ста двадцати пяти тысячах километров с возможной ошибкой в плюс-минус тридцать тысяч. Большинство называло близкие цифры, но некоторые пессимисты, не веря Маккею, дошли до четверти миллиона. Ставили не на деньги, а на более полезные вещи: на сигареты, конфеты и прочую роскошь. В рейс разрешали брать немного, и все это ценилось куда больше, чем клочки бумаги со знаками. Маккей даже внес в банк бутылку шотландского виски. Он говорил, что не пьет, а везет ее на Марс земляку, который никак не может слетать в Шотландию. Никто ему не верил — и зря: примерно так оно и было.

* * *

— Джимми!

— Да, капитан!

— Кислородные индикаторы проверил?

— Так точно, капитан! Все в порядке.

— А как запоминающее устройство, которое ученые нам подсунули? Работает?

— Урчит, сэр. Как и раньше.

— Ладно. В кухне прибрал? У Хилтона молоко сбежало.

— Прибрал, сэр.

— Значит, все сделал?

— Кажется, все, но я хотел…

— Прекрасно. У меня для тебя интересное дело. Мистер Гибсон желает припомнить астронавтику. Конечно, каждый из нас мог бы ему все рассказать. Но… э-э… ты закончил позже остальных и не забыл еще, что трудно для начинающего, а мы слишком многое принимаем как должное. Я уверен, что ты справишься.

Джимми мрачно выплыл из рубки.

* * *

— Войдите, — сказал Гибсон, не отрывая глаз от машинки.

Дверь открылась, и в комнату вплыл Джимми Спенсер.

— Вот, мистер Гибсон. Я думаю, в этой книге вы все найдете. Это «Введение в астронавтику» Ричардсона. — Он положил томик перед Гибсоном.