Нет-нет… Она еще спросила женщину о чем-то важном, что ее очень волновало.
Итак, очевидно, она упала в обморок. Странный обморок. И, очевидно, пробыла в бессознательном состоянии какое-то время…
Дэзи отошла от отрытого окна и принялась понемногу осматривать незнакомую ей комнату. Ничего особенного, очевидно, обычная комната для гостей…
Дверь в комнату оказалась незапертой. Дэзи открыла ее и оказалась в коридоре. Вниз вела деревянная лестница. Дэзи остановилась. Ей ясно послышались шаги. Тяжелые, совсем не женские. И знакомые…
Призрачный бледный свет весенней ночи падал в узкое окно над лестницей, и в этом ясном мертвом свете Дэзи увидела, как он поднимается по лестнице.
Наверное, это было наитие — она бросилась обратно к постели, юркнула под одеяло и закрыла глаза.
Шаги приблизились. Теперь ее жених, очевидно, стоял на пороге комнаты. Она чувствовала и сквозь сомкнутые ресницы, как он наблюдает за ней. Больше всего она боялась, что он услышит даже сквозь это толстое теплое одеяло, как громко бьется ее сердце.
Наконец шаги снова стали удаляться. И в это мгновение, прогнав остатки тяжелого обморочного сна, Дэзи вспомнила, о чем спрашивала женщину, хозяйку этого дома… Более того, она точно вспомнила, что та ответила ей: "Вам, наверное, показалось.
В этом доме нет никакого мужчины".
Она снова потихоньку, стараясь даже почти Не дышать, выскользнула из-под одеяла. Вышла в коридор и стала спускаться по лестнице, той, по которой ушел ее жених.
Незнакомый ей дом, по которому она пробиралась, был темен и тих. Но в одной из комнат на первом этаже горел свет. Он пробивался сквозь щель приоткрытой двери. Кроме того, оттуда доносились мужские голоса.
Дэзи спряталась рядом, в нише, где стоял горшок с каким-то высоким цветком. И прислушалась.
Разговаривали двое.
— Вы все время торопитесь… — услышала она голос Руслана. — Слишком торопитесь в последнее время. Это мешает. Вы стали суетливы… Считайте хоть, как ребенок, до ста, когда вам опять придет в голову принимать опрометчивое решение.
— Только не пугайте меня снова, — раздалось в ответ, — с детства не переношу страшных сказок: одна кошмарная история — и не сплю всю ночь! К тому же после того, что случилось, мне уж ничего не страшно.
В освещенной комнате наступила тишина.
А Дэзи ошеломленно опустилась по стеночке на пол. Ноги ее подкосились.
— Итак, что же вы молчите? — наконец снова спросил голос ее жениха.
— Считаю до ста. Вы же сами мне только что это посоветовали, — ответил ему прежний глуховатый низкий голос.
Дэзи слушала, и от обиды слезы выступали на глазах.
Руслан разговаривал с ее отцом.
Отец здесь, в городе, и даже не навестил ее, даже не дал знать!
— Как вы стали послушны, — в голосе, Руслана слышалась усмешка. — Вот это правильно!
Она больше почти не прислушивалась к разговору, к словам. В глазах щипало от слез. Хотя разговор, несмотря на волнение, которое она испытывала, казался ей странным. Она не улавливала его смысла…
Но ей чудилось, что отец словно не похож на самого себя — он говорил будто бы с другими интонациями: подобострастно, торопливо… Таким она его никогда не знала.
Может быть, он заложник? Может, его шантажируют, ему угрожают? Кто? Неужели ее жених Руслан?
Или все-таки их связывают какие-то общие темные дела? Иначе зачем отец прячется, а Руслан его навещает?
Вдруг дверь комнаты отворилась и на пороге появился Руслан.
— Закройтесь! — грубо прикрикнул он и быстро зашагал по коридору к выходу.
— Успеется… — донеслось в ответ из комнаты… — Кого тут бояться-то!
Хлопнула входная дверь, щелкнул замок. Очевидно, Руслан ушел.
Дэзи стояла в абсолютной тишине коридора, боясь шелохнуться. Но тишина ничем больше не нарушалась. Неизвестно, сколько прошло времени: минута, десять минут…
Она дождалась, пока ее жених отойдет подальше от дома. И, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, толкнула дверь освещенной комнаты.
Дверь оказалась еще не заперта и подалась. В комнате у окна, рядом с заставленным бутылками и немытой посудой столом, курил, глядя на улицу, какой-то седой, в затасканном купальном халате и ботинках на босу ногу человек.
«Па…» — хотела сказать Дэзи, но ее собственный голос, казалось, совсем пропал от страха и потрясения. Испуганное, смятенное «па» дрожало у нее в горле…
Человек стоял к ней спиной и был очень мало похож на ее отца. Например, ее отец никогда не курил…
«Что с тобой?» — хотела закричать Дэзи.
И в это мгновение мужчина у окна повернулся к ней лицом. И она чуть снова не упала в обморок. Это был какой-то другой человек — совсем не ее отец.
«Где мой папа?» — хотела спросить она, испуганно оглядывая небольшую комнату.
— Что вам здесь нужно? — опередив ее вопрос, грубо спросил незнакомец.
Невероятно… Она не верила тому, что слышала.
Это был голос ее отца. Все это было похоже на сон наяву, галлюцинации. Дэзи, пятясь, вышла из жуткой комнаты.
У нее еще хватило сил ущипнуть себя. Потому что единственным объяснением происходящему — если, конечно, она не сошла с ума — было то, что она еще спит.
Пани Черникова, зевая, сама закрыла дверь за молодым человеком. Наличие швейцара в ее «Королевском саду», увы, было непозволительной роскошью.
Швейцар — примета четырех-пятизвездного отеля. А куда ей до этих четырех, ей бы с кредитами расплатиться…
«Все торопятся, торопятся… — думала пани Черникова несколько осуждающе, как и полагается пожилому человеку, глядя вслед отъехавшему такси. — Вот и этот господин Климов. Только вернулся — и снова уехал! Даже утра не дождался… Ни свет ни заря уже в аэропорт».
Дверь, ведущая на улицу, была на замке. Дэзи дергала ее что было сил… Бесполезно.
«Женщина! — вспомнила она. — В доме должна быть хозяйка!»
Она хотела было закричать, позвать ее, но вдруг передумала. Неизвестно, что может предпринять этот человек, услышав ее крик. И вообще.., все они тут, верно, в сговоре! Теперь она уже поняла, что уже видела однажды этого мужчину. Но когда? Точно! Тогда в номере у дяди Кости… «Трудно запоминающаяся жалкая личность»… Но все-таки не настолько не запоминающаяся, чтобы Дэзи не вспомнила его!
Бегом по лестнице она вернулась к себе в комнату, к открытому окну. От окна до водосточной трубы по карнизу было расстояние в три шага. Она спустилась вниз по этой трубе. И если не считать, что она исцарапалась внизу о кусты роз, все сошло хорошо.
