Ознакомительная версия. Доступно 60 страниц из 297
Каждый всадник на марше нес кожаное ведро, привязанное к заднему левому рогу седла, чтобы поить лошадь. Пока передний ряд делал вид, что готовится к атаке, а пехота стоит за ней, другие всадники бегали с ведрами к фонтанам, имевшимся поблизости. Как только лошадей напоили, Октавий Бальб был готов выполнить поставленную перед ним задачу.
Спектакль под названием «Сейчас нападем!» оказался настолько успешен, что ничего не происходило до самого прихода Суллы с пехотой четыре часа спустя. Легионеры Суллы были почти в таком же состоянии, как лошади Бальба: измотанные, ноги дрожат от многочасового забега на двадцать миль по неровной местности.
— Ну что ж, вероятно, сегодня мы атаковать не сможем, — сказал Ватия после того, как он и Сулла с другими легатами объехали местность и поняли, какая предстоит битва.
— Почему? — спросил Сулла.
Ватия удивленно посмотрел на него.
— Потому что они слишком устали, чтобы сражаться!
— Пусть устают сколько им угодно, но они будут сражаться, — сказал Сулла.
— Ты не можешь так говорить, Луций Корнелий! Ты проиграешь!
— Я могу так говорить, и я не проиграю, — безжалостно возразил Сулла. — Послушай, Ватия, мы должны сразиться сегодня! Эта война закончится здесь и сейчас. Самниты знают, как тяжело дался нам этот переход, самниты знают, что сегодня их шансы больше, чем в любой другой день. Если мы не навяжем им бой именно сегодня, когда они верят в возможность победить, кто знает, что случится завтра? Что помешает самнитам собраться ночью и исчезнуть, чтобы выбрать другое место встречи? Исчезнуть, может быть, на месяцы? До весны или даже до следующего лета, следующей осени? Нет, Ватия, мы будем драться сегодня. Потому что именно сегодня самниты мечтают увидеть нас мертвыми на поле у Квиринальских ворот.
Пока его солдаты отдыхали, ели, пили, Сулла ходил среди них, чтобы поговорить с каждым лично вместо обычной речи с ростры. Сулла хотел убедить их как-нибудь найти в себе силы, чтобы драться. Если они будут ждать, пока наберутся сил, война затянется бесконечно. Большинство из них находились с ним уже несколько лет и, можно с уверенностью сказать, любили его. И даже легионы, раньше принадлежавшие Сципиону Азиагену, достаточно почувствовали на себе руку Суллы, чтобы считаться его людьми. Конечно, Луций Корнелий Сулла уже не выглядел тем прекрасным, богоподобным существом, которому они предложили венец из трав у города Нола несколько кампаний назад, но он все же был их человек. И разве сами они тоже не поседели с тех пор, не сморщились, не стали скрипеть костями? Поэтому, когда Сулла ходил среди них и просил их сразиться, они просто поднимали руки и отвечали: пусть он не беспокоится, они расправятся с самнитами.
Сражение началось за два часа до наступления темноты. Три легиона, которые принадлежали Сципиону Азиагену, составляли основную часть левого отряда Суллы, и хотя он не командовал левым крылом, но все-таки решил во время боя находиться в его расположении. Вместо своего обычного мула он выбрал себе белого коня и сказал об этом своим людям. Так они будут знать, где он находится, увидят его, если он появится среди них во время боя. Выбрав холм, с которого хорошо просматривалось все поле, Сулла сидел на белом коне и наблюдал за тем, как развиваются события. Он заметил, что жители Рима подняли решетку Квиринальских ворот, хотя никто не вышел, чтобы принять участие в сражении.
Вражеский отряд напротив его левого фланга был более грозным, потому что целиком состоял из самнитов и командовал им Понтий Телезин. Однако он был меньше численностью. «Что-то вроде компенсации», — подумал Сулла, тронув ногой конюха — сигнал для того вести его коня под уздцы. Не будучи хорошим наездником, он не доверял этой белой силе природы и предпочитал, чтобы коня вели. Да, левый фланг отступал, и полководец должен направиться туда. Находясь в низине, Ватия, вероятно, не видел, что одна из его главных проблем — это открытые ворота в город. Когда самниты наседали, рубя своими короткими мечами, некоторые люди Ватии проскальзывали в ворота, вместо того чтобы противостоять врагу.
Но прежде чем вступить в рукопашную схватку, он услышал громкий шлепок конюха по крупу лошади — та бросилась галопом. Сулла сообразил наклониться вперед, обеими руками схватился за гриву. Оглянувшись, он понял причину такого поступка: два копьеносца-самнита метнули в него копья одновременно, и Сулла рухнул бы с коня. То, что этого не случилось, было заслугой конюха, который заставил коня рвануться с места. Затем конюх догнал его и повис на хвосте животного. Сулла остановился, невредимый и все еще в седле.
Улыбка благодарности — и Сулла ринулся в гущу сражения с мечом в руке и небольшим щитом, достаточным для того, чтобы защитить левый бок. Он увидел несколько знакомых ему людей и приказал им опустить решетку в воротах, что они и сделали, как он с изумлением заметил, не обратив даже внимания на тех, кто оказался в воротах в момент падения решетки. Не имея теперь возможности отступить, легионы Сципиона сдерживали натиск, пока легион ветеранов не начал медленно и упорно отбрасывать неприятеля.
Как обстояли дела у Красса и правого крыла, Сулла не имел понятия. Они были слишком далеко от него. Даже с холма он не мог ничего увидеть, но знал: если кто и сумеет справиться, то только Красс и четыре легиона ветеранов под его началом. И еще он знал, что с самого начала левый фланг был его слабым местом.
Настала ночь, но битва продолжалась при свете тысяч факелов, зажженных на стенах Рима. И, словно второе дыхание, к левому флангу Суллы вернулось мужество. Сам он все еще находился здесь, подбадривая испуганных людей Сципиона и участвуя в рукопашной схватке, потому что его конюх, замечательный парень, никогда не позволял лошади быть помехой.
Вероятно, часа два спустя самниты, дравшиеся с левым флангом Суллы, дрогнули и отступили в лагерь Помпея Страбона. Они были слишком измотаны, поэтому Сулла беспрепятственно вошел следом за ними в лагерь. Охрипшие от крика Сулла, Ватия и Долабелла быстро закончили дело. Их солдаты изрубили на куски самнитов, укрывшихся в лагере. Понтий Телезин пал с разрубленным пополам лицом, и его люди запаниковали.
— Никаких пленных, — велел Сулла. — Убейте всех стрелами, если они захотят сдаться.
На этой стадии жестокого сражения было бы трудно убедить солдат пощадить врагов, поэтому все самниты погибли.
Только после разгрома Сулла, теперь верхом на надежном муле, нашел время поинтересоваться судьбой Красса. Правого фланга не было видно. Не видно было и неприятеля. Красс и его противники исчезли.
Около полуночи явился гонец. Сулла бродил по старому лагерю Помпея Страбона, удостоверяясь в том, что разбросанные повсюду неподвижные тела действительно мертвы. Он остановился, увидев нового человека.
— Тебя послал Марк Красс? — спросил Сулла гонца.
— Да, — ответил гонец.
— Где же Марк Красс?
— В Антемне.
— В Антемне?
— Враг дрогнул и отступил туда еще до наступления ночи. Другая битва произошла в Антемне. Мы победили! Марк Красс послал меня спросить еды и вина для его людей.
Ознакомительная версия. Доступно 60 страниц из 297
