— Я тоже виноват, — пробормотал Перони. — Все как-то… необычно.
На глаза Терезы навернулись слезы. Ник Коста раньше никогда такого за ней не замечал.
Перони обратил внимание на состояние женщины, положил руку ей на плечо, быстро поцеловал в щеку и проговорил:
— Все хорошо.
Потом оба с неприязнью посмотрели на глазеющих на них из-за ленточного ограждения фотографов, репортеров и кучку зевак, которые не знали, чем еще заняться, и отвернулись.
— У тебя, наверное, уже много раз спрашивали, — начал Перони, когда Тереза взяла себя в руки, — но скажи, как умерла эта женщина?
Тереза пожала плечами:
— Пока мы имеем только предварительные сведения. Понятно? Я могу сказать тебе лишь то, что уже сообщила твоему начальнику, с теми же оговорками. Не хочу делать поспешных выводов. И если только никто на сей раз не помешает мне, я хотела бы забрать эту даму с собой. Надеюсь, америкашка сегодня не станет похищать у меня тело? Пока еще не ясно, является ли она его соотечественницей.
— Каким образом ее убили? — вновь спросил Перони.
— Мы только изучаем метод. Мягко говоря, она не совсем полная. — Тереза что-то недоговаривала. Возможно, ради самого Перони. — Женщина абсолютно голая. Никакой одежды. Только ярлыки. Мы их сняли с чемоданов и передадим судмедэкспертам, как только закончим работу здесь. По-моему, они не обычные. Очень дорогие. Может быть…
Они переглянулись, понимая, о чем думает каждый. Подобная процедура занимает долгое время.
— Вы пока не задали мне самый главный вопрос, — напомнила она.
— Он сделал рисунок у нее на спине? — спросил Коста.
— Что-то вроде того, — ответила она, пожимая плечами. — Мы имеем дело с тем же человеком. А вот рисунок не похож на прежние. Если хотите взглянуть, я могу…
Оба мужчины подняли руки вверх, прежде чем Тереза закончила предложение.
— Понятно, — продолжала она. — Честно говоря, не знаю, использовал ли он тот же инструмент. Спросите у меня потом, когда я ее немного отмою в морге. На женщине очень много порезов. Однако на спине точно есть какой-то рисунок. Может быть, он сделан скальпелем.
Коста вспомнил, как Эмили Дикон быстро, легко и необыкновенно естественно нарисовала образец накануне в американском посольстве.
— А форма?
— Не могу сказать с полной уверенностью, — призналась Тереза. — Сожалею. Но если хотите увидеть нечто конкретное, посмотрите вот сюда. — Она просунула руку в багажник и извлекла из него испачканный кровью материал, заключенный в пакет с доказательствами наподобие мертвого насекомого в музее. — Веревка, — объяснила она. — На этот раз он снял ее с шеи жертвы. Значит, на то имелись свои причины. Ошибки быть не может — перед нами тот же материал, который использовался в Пантеоне. У меня нет ни доли сомнений.
Коста не знал, что и думать.
— Но на веревку материал не похож.
Тереза нахмурилась:
— Разве Лео не говорил тебе? Мы с ним поболтали на эту тему вчера вечером. Впрочем, у него забот полон рот. Конечно, это не шнур, а кусок очень прочной материи, вырезанный в хорошо известной нам форме, а потом скрученный в веревку. Сначала я думала, что преступник сам занимается этим, хотя работа могла отнять очень много времени. Только он ведь весьма терпеливый джентльмен, не так ли?
Перони заинтересовался:
— Но потом ты передумала?
Тереза протянула пакет Косте, подняла портфель и некоторое время перебирала в нем какие-то бумаги, пока не нашла искомое.
— Вот возьми, Ник. Сильвио передал мне отчет из судебной экспертизы, когда я приехала сюда. На сей раз эти люди сделали все необычно быстро.
Коста взял лист. Перони подошел к нему и тоже начал читать текст.
— Фальконе уже ознакомился с документом?
— О да, — ответила Тереза. — Я не посмела скрыть его от инспектора, хотя сейчас он и не знает, что с ним делать. У вашего американского друга также нет ключа к разгадке. Он даже не подозревает, что шнур, которым задушили женщину в Пантеоне, у меня. Судя по той чепухе, что он несет сейчас, агент ФБР не связывает эти два убийства. По крайней мере напрямую. У него есть своя теория.
Мужчины внимательно вчитывались в отчет, стараясь уловить его смысл. Тереза права. Во-первых, становится ясно, что подозреваемый ответствен за оба убийства, а также сообщается кое-что о том, кто он такой.
Перони недоуменно моргнул.
— Теория?
— О да, — подтвердила Тереза. — Угадайте какая? Согласно ей все дерьмо ложится у наших дверей.
Полицейские некоторое время обдумывали ее слова.
— У наших дверей? — повторил Коста.
— Конечно, — улыбнулась она. — Вы, ребята, можете на время взять отчет. Возможно, у вас появятся какие-то свежие мысли.
— Ладно, — ответил Джанни Перони и направился в сторону Лео Фальконе и Джоэла Липмана с выражением такой ярости на лице, какой Коста уже давно не видел.
Времени очень мало, а информации предостаточно. Такое ощущение, будто вы затерялись в лесу, где видите лишь какие-то нечитаемые знаки и непонятные сигналы. Эмили напечатала имя, упомянутое Ником, «Генри Андерсон», и получила лишь короткое малоинформативное сообщение о нападении на американца, вызвавшее тревогу у туристов из США. Весьма обычные и не связанные с настоящим делом сведения. Всего лишь какой-то ученый, ставший жертвой немотивированного насилия, имевшего место на небольшой площади пьяцца Матеи. Название знакомое. Там в центре есть фонтан с черепахами. Отец показывал его ей пару раз и даже фотографировал рядом с ним во время их многочисленных прогулок по Риму. Однако между этим нападением и ведущимся расследованием нет никакой связи. Ученого сильно избили. Согласно официальным отчетам, он улетел назад в Бостон и находится там в больнице. Короткий поиск в Интернете показал, что подозрения Косты не имеют под собой оснований. Генри Андерсон — признанный авторитет в области науки и сейчас уже вышел на пенсию. В Сети Эмили обнаружила лишь одну касающуюся его интересную тему. Андерсон написал научную статью о структуре и финансировании исламских террористических групп, причем благодарил офицеров ФБР за помощь в предоставлении информации. Слабая, мало что объясняющая связь.
Потом Эмили попробовала ввести в поисковую систему имя Билла Каспара и не получила никакой информации. Ни черта. Странно. Будучи благодарна Филдингу за его завуалированную помощь, она понимала всю ограниченность ее возможностей. Ей не удастся пробиться в сердце внутренней сети ФБР, где хранятся залежи сверхценных сведений, ежедневно обновляемых и собираемых со всего мира секретными системами. Эмили полагала, что Филдинг сам установил некоторые параметры, используя лишь устаревшую информацию, судя по датам на найденных материалах. Существовало также множество систем защиты, которые она не понимала. В этом виделся некий смысл. Филдинг всего лишь старший сотрудник посольства, работающий в определенной области. Он не в состоянии открыть все двери.
