Дэнис закрыла рапорт и уставилась в пустоту.
Шесть лет.
И ни разу ни словом ей не обмолвился.
Она стала вспоминать прошлое, начиная с того дня, когда Трент покинул Землю. Последующие два года она виделась с Джимми чуть ли не ежедневно. Дэнис попыталась восстановить в памяти тот момент, когда он хотел вызвать ее на откровенность, стараясь заинтересовать деятельностью подпольщиков.
И не смогла.
Снова, безо всякого предупреждения, на нее навалилось ужасное ощущение пустоты, так часто посещавшее ее в последние дни. Она сидела одна в своем кабинете и думала о том, как Джимми Рамирес сказал ей когда-то:
— Я люблю тебя, Дэнис.
Она вскочила на ноги, пытаясь припомнить, знает ли она что-то такое, что может повредить Дугласу Рипперу, попади она в руки ОДР. Ей трудно было привести в порядок собственные мысли, но ничего такого сейчас не вспоминалось. Если они не смогут причинить ему вред, то она может уйти с чистой совестью.
Ей вдруг так сильно захотелось врезать кому-нибудь от души, что аж руки затряслись. Усилием воли заставив себя успокоиться, Дэнис побрела назад в кабинет Дугласа Риппера.
У Риппера шло совещание с Ичабодом и женщиной-вебтанцором по имени Салли Каннингхем, отвечавшей за создание экспертной системы анализа для ведения предвыборной кампании Риппера.
Дэнис вошла без стука и сквозь голограмму аравийской пустыни проделала долгий путь до стола патрона. Он поднял глаза.
— Мне необходима неделя отпуска. Он покачал головой:
— Нет. И не прерывай меня сейчас, я занят.
— Я должна кое-что сделать, Дуглас. Мне необходимо это время.
Дэнис видела, что Салли Каннингхем заметила ее обращение к Рипперу по имени, а тот в свою очередь заметил реакцию Салли. Советник стиснул челюсти.
— Извини, Салли. — Он обернулся к Дэнис: — Мой ответ — нет, мисс Даймара, и я не желаю это больше обсуждать. Во всяком случае, не сейчас.
Дэнис проигнорировала намек:
— Это очень важно. Мне необходимо, чтобы ты сказал «да».
Риппер глубоко вдохнул, задержал воздух в легких на пять секунд и выдохнул. Девушка понимала, что он сдерживает гнев, и где-то в глубине души, за пустотой и болью, хотела, чтобы этот гнев вырвался наружу, чтобы она смогла...
— Я не могу этого сделать, — сквозь зубы проговорил Риппер. — Ты нужна мне здесь. Если это касается Рамиреса, в чем я уверен, то мы, наверное, сможем послать за ним команду из Отдела спецопераций. Если я попрошу, мне окажут такую услугу. Если мы так поступим и без особых хлопот вытащим Рамиреса, то, возможно — возможно, — он отделается приговором к Общественным работам. Я посмотрю, что можно сделать. Но я не могу тебя отпустить. Не сейчас.
— Я не принимаю такой ответ. Есть вопрос, который я должна задать Джимми. И... я пообещала кое-кому. Я не могу нарушить обещание, это единственное, о чем меня попросил... тот человек.
— Я не отпускаю тебя. Дэнис почти не колебалась:
— Тогда я увольняюсь.
— Ты не можешь! — рявкнул Риппер. — Ты подписала контракт.
Салли Каннингхем наблюдала за конфликтом во все глаза, даже не притворяясь, что не слышит. Ичабод Мартин сидел с отрешенным видом, смежив веки и словно бы не присутствуя за столом.
Пустота внутри нее снова заговорила, пользуясь голосом Дэнис:
— Прости, Дуглас, ты действительно собираешься преследовать меня по закону?
Он мотнул головой, быстро и резко:
— Нет. Я освобожу твой кабинет, и все твои личные вещи будут высланы Роберту. Ты хочешь сохранить за собой квартиру?
— Мы можем поговорить об этом, когда я вернусь.
— Ладно. — Они долго смотрели друг на друга, а потом Риппер срывающимся голосом произнес: — Иди. Мне надо заняться делом.
Дэнис повернулась и пошла к выходу под ярким солнечным светом сквозь дрейфующие аравийские барханы.
Туманным летним утром они сидели вместе на траве в Центральном парке под тенистым деревом и смотрели, как мимо фланируют гуляющие, проезжают велосипедисты, спешат куда-то дельтапланеристы, какой-то чудак с арфой катается туда-сюда на роликах, а редкие любители бега разбивают коленки на асфальтированных дорожках.
Максвелл Девлин, некогда глава полиции Нью-Йорка, был в сером спортивном костюме того же цвета, что и его рано поседевшая шевелюра; только в бороде у него еще оставались русые волосы. Дэнис не знала точно, сколько ему лет. Судя по его коже, он прошел не больше одного курса гериатрического лечения, если вообще проходил. Ему, наверное, где-то пятьдесят с хвостиком. Несмотря на возраст, он довольно подтянут, заметно похудел, да и цвет лица после отставки изменился к лучшему.
Дэнис заметила у него под спортивным костюмом слегка выдающиеся контуры СПЗ — системы персональной защиты. Девушка не видела его более четырех лет — с тех пор как агент Министерства по контролю за рождаемостью Макги заставил ее бежать из Нью-Йорка.
С того места, где она сидела, Дэнис могла наблюдать не менее пятнадцати миротворцев — вдвое больше обычного контингента для Центрального парка и этого времени суток.
— Это, конечно, из-за меня. Они уверены, что я член ОДР, и поэтому мне надоедают. Последние несколько месяцев. — Девлин, пожав плечами, сорвал травинку. — У них нет доказательств, иначе они промыли бы мне мозги и покончили с этим. Но они не сумели раздобыть ордер на арест. И не сумеют, надеюсь.
— Рада слышать это.
Девлин улыбнулся ей; у него была замечательная улыбка, которая начиналась с губ и щек и окружала глаза лучиками мелких морщинок.
— Я человек осторожный. Здесь поблизости нет ни одного места, куда миротворцы могли бы установить подслушивающее устройство. Да и моя СПЗ утверждает, что не обнаружила в радиусе действия ни одного миниатюрного аппарата слежения. Но вряд ли так продлится долго. Нам надо все решить сейчас. — Он помолчал, потом спросил: — Как Трент?
— Я о нем ничего не знаю. Макс Девлин кивнул:
— Хорошо бы он вернулся. Такой парень нам всегда пригодится.
Дэнис медленно покачала головой:
— Он считает, что вы поступаете как-то не так.
— Я знаю. — Девлин вздохнул. — Многие так считают. Даже среди чистокровных американцев. По-моему, со времен Гражданской войны наша страна ни разу еще не разделялась так сильно ни по одному вопросу.
— Может быть. Я не сильна в истории.
— Что я могу для тебя сделать, Дэнис?
— Хочу присоединиться к «Обществу».
— Так я и думал. Но почему? Дэнис сказала правду, хотя и не всю:
— Я разочаровалась в том, что делаю. И думаю, что смогу им пригодиться. Если желаете, готова прямо сейчас изложить вам вкратце основные принципы движения и даже спеть их гимн.
