– Но что все-таки происходит, Перри? – воскликнул Пол Дрейк.
– Не знаю, – пожал плечами Мейсон. – Но боюсь, что показанияСкенлона подействуют на присяжных. Я лично думаю, что Скенлон...
– Неужели ты допускаешь, что Гарвин действительно звонилтогда по телефону, а потом поехал на машине в Оушенсайд?
– Я думаю, что Гарвин мог совершить глупость и поехатькуда-то. Когда ведешь из года в год подобные допросы, начинаешь распознавать поповедению свидетеля, правду он говорит или нет. Так вот, я, конечно, посадилСкенлона в лужу, да и полиция действовала нечестно, показав емуодного-единственного подозреваемого... Но, несмотря на все это, факт остаетсяфактом: Скенлон старается быть искренним. Такое у меня создалось впечатление...Предположим, он действительно с некоторым трудом опознал мужчину, звонившего изтелефона-автомата. Однако содержание разговора у него сомнений не вызывает! Темболее что я на собственном опыте убедился: перегородка между будкамидействительно не толще картона. Полиция поинтересуется телефонным разговором.Абонентом вполне может оказаться Этель Гарвин!.. А теперь представим наминутку, что мужчина, выходивший из телефонной будки, вовсе не наш клиент. Ктоеще из постояльцев отеля мог вести телефонные переговоры с миссис Гарвин? А?
– Да, если все обстоит так, как ты говоришь, то дело швах, –признал Дрейк.
Мейсон сказал:
– Я сразу распознал слабое место в показаниях Скенлона: онутверждал, что видел Гарвина, когда тот выходил из будки. Именно на этом я исосредоточился. Но, как ты, наверно, заметил, содержание разговора ястарательно обходил стороной. И понятно! Я же искал слабое место...
– Так-так, – подхватил нить рассуждений Дрейк. – Значит,когда миссис Гарвин выйдет давать показания и торжественно поклянется, что всюночь муж был рядом с ней, присяжные ей поверят и...
– И мы увязнем еще глубже, – кивнул Мейсон. – Она ведьссылается на бой часов...
– Но разве Лоррейн не смотрела на наручные часы?
– Смотрела, однако показания ее строятся на том, что онаслышала бой... А теперь представьте, что часы не били. Это моментально низводитее слова до уровня лжесвидетельства.
Все трое призадумались.
Внезапно Мейсон откинул голову и расхохотался.
Пол и Делла поглядели на него в недоумении.
– Да что вы, в самом деле?! Улыбнитесь хотя бы! – призвал ихМейсон. – Сделаем вид, что мы над чем-то потешаемся.
Сыщик и секретарша с некоторым запозданием изобразили налицах веселье. Правда, довольно вялое.
– С другой стороны, – спустя мгновение продолжал Мейсон,мило улыбаясь, словно речь шла о чем-то забавном, – ужас положения в том, чтовопрос о бое часов – били они тогда или нет – решать только сеньоре Мигериньо.Все зависит от ее показаний. От того, что она – как ей кажется – сделала. Аведь она вполне могла забыть нажать на кнопку! Любой человек может забытьзавести часы. Ах, если бы я не заснул в десять часов. Если бы высидел еще хотьс полчасика! Тогда бы я знал, правду она говорит или заблуждается.
– М-да, иметь чистые помыслы, а значит, и безмятежный сон невсегда полезно, – пробормотал Дрейк. – Ты... Ой, погоди, Перри! Видишь? Там мойчеловек.
Агент Дрейка застыл в дверях, выискивая босса средиобедавших в ресторане людей.
Дрейк поднял руку, вытянул указательный палец и пояснилМейсону:
– Я сказал парню, что мы будем здесь. Он выуживает сведенияиз одного служащего суда, который, разумеется, не знает, что парень работает наменя. Этот агент не пришел бы сюда без крайней нужды.
Увидев подающего знаки Дрейка, агент кивнул и с равнодушнымвидом направился в мужской туалет.
Извинившись, Дрейк проследовал за ним.
Когда сыщик вышел из-за стола, Делла Стрит сказала Мейсону:
– Будем надеяться, что парень принес хорошие новости.
– Будем надеяться... – откликнулся Мейсон. – Немножко удачинам не повредит.
Оба напряженно ждали возвращения сыщика. Но, едва завидевего лицо, Мейсон отрицательно покачал головой.
– Что такое? – всполошилась Делла Стрит.
– Пол мрачнее тучи, – пояснил Мейсон.
Когда Пол Дрейк садился за столик, Мейсон прошептал:
– Улыбайся, Пол!
Губы Дрейка растянулись в невеселой усмешке.
– Что случилось? – встревоженно спросил Мейсон.
– Ты проиграл, – со вздохом ответил Дрейк.
– Почему?
– У прокурора припасен еще один свидетель, которого онсобирается преподнести тебе в качестве сюрприза. Это работник бензоколонки вОушенсайде, который обслуживал машину Гарвина.
– Когда? – ахнул Мейсон.
– Примерно в пол-одиннадцатого. Гарвин нервничал, был оченьнапряжен и явно не находил себе места, ожидая, пока ему заправят машину. Онвышел к дороге и внимательно следил за автомобилями, ехавшими в южномнаправлении. Похоже, он кого-то высматривал и весь был как натянутая струна.Поэтому служащий и обратил на него внимание.
– А ты уверен, что парень с бензоколонки не ошибается? –спросил адвокат.
– Абсолютно уверен, – подтвердил Дрейк. – Этот человекопознал и машину, и самого Гарвина. Он прекрасно все запомнил.
– М-да, – протянул Мейсон. – Это, конечно, удар...
– А почему ты Гарвина ни о чем не расспрашиваешь? –недоуменно поинтересовался Дрейк.
– Как-то не отваживаюсь.
– Почему?!
– Шериф кормит арестованных в специальной комнате. Так чтосразу после объявления перерыва он должен был вывести Гарвина из зала суда иприведет его обратно без пяти минут два. Я не решился беседовать с клиентом наглазах у публики, тем более пока присяжные оставались в зале. Если бы я тут жекинулся обсуждать неожиданные показания Скенлона, это придало бы им еще большийвес, а они и так подобны разорвавшейся бомбе. От того, что Гарвина приведутнемножко пораньше, толку тоже нет. Я могу лишь – как бы невзначай –перекинуться с ним парой фраз за пять минут до конца перерыва. Ни на что большея сейчас не отважусь.
– А может, стоит добиться перерыва в заседаниях? Под любымпредлогом, – предложил Дрейк.
– Ага, чтобы нас сочли паникерами?! – хмыкнул Мейсон. – Нетуж. Лучше я спокойно войду в зал, сяду с милой улыбкой и... будь что будет!
– Смотри, будет большая неприятность, – предупредил Дрейк.
– Плевать, – передернул плечами Мейсон. – Я в своей жизнивыиграл столько процессов, что теперь вполне могу отдаться на волю случая!Завтра, кстати сказать, Ассоциация адвокатов желает со мной побеседовать о том,как я посмел показать Мортимеру Ирвингу свой автомобиль, выдав его за тот,который Ирвинг видел в ночь убийства на обочине шоссе. Все одно к одному,шикарная у меня жизнь!
