Я посмотрел на часы. Черт подери, не надо было плескаться в душе – только потерял драгоценное время.
Но договорить она не успела, потому что дверь распахнулась и перед нами выросла «гора» в полицейской форме.
– Что происходит? – удивился я.
Наверное, великан считал, что вопросы здесь должен задавать именно он, поэтому несколько секунд просто уничтожал меня взглядом. Это ему почти удалось. Наконец он заговорил:
Я со вздохом выудил из кармана удостоверение. Брук последовала моему примеру. Какое-то время он внимательно разглядывал карточки.
– Решил, что вы журналисты, – произнес он наконец. – Не понимаю, с какой стати вас это интересует.
– Но мы не журналисты, и нас это очень интересует.
– Вы врачи.
– Именно, – подтвердил я. – А здесь мы для того, чтобы поговорить с Глэдис Томас.
Услышав имя, полицейский взглянул на меня и отдал удостоверения.
– Это невозможно.
– Но это входит в процедуру расследования департамента здравоохранения, – пояснила Брук.
Полицейский скрестил на груди руки. Он стоял, загораживая мощной спиной вход, и переводил взгляд с Брук на меня и обратно.
– Это невозможно, потому что она умерла.
39
Секунду я ошеломленно смотрел на полицейского, даже ни о чем не думая. Брук, судя по всему, находилась в таком же состоянии. Наконец я глупо спросил:
– Когда?
– Или ночью, или рано утром.
Я попытался просочиться внутрь. Не тут-то было.
– Туда нельзя. – Полицейский преградил мне дорогу. – Запрещено. Это место расследования.
– Но я врач. Мы оба врачи.
– Она в вашей помощи не нуждается. Ей теперь нужен только коронер.
– Послушайте, – пытался возражать я. – Нам необходимо с кем-нибудь поговорить.
– Вы и так говорите.
– О Господи!
Так мы и стояли на крыльце, препираясь. Двое запутавшихся в междуусобной войне государственных служащих. Очевидно, только на Восточном побережье можно надеяться на взаимопонимание между теми, кто охраняет общественное здоровье, и теми, кто охраняет общественный порядок. Я оглянулся на Брук и увидел, что она достает ручку и блокнот.
– Офицер, – еще раз попытался я, – нас беспокоит то, что мисс Томас может обладать чрезвычайно важной для общественного здравоохранения информацией.
– Как я уже сказал, она ничем не сможет вам помочь.
– А кто расследует дело? – поинтересовался я.
– Полицейский департамент города Сан-Хосе.
Тут полицейский заметил, что Брук что-то пишет в блокноте.
– Что вы делаете?
– Записываю номер вашей бляхи. Я сотрудник департамента здравоохранения округа Санта-Клара, офицер… – Брук вгляделась в написанное на бляхе имя, – офицер Саттер. Мне кажется, там могут заинтересоваться…
– Ну ладно, – сдался полицейский. – В конце концов, мне все равно. Леди мертва и не сможет ровным счетом ничего вам сказать.
Мы вошли в вестибюль и, открыв внутреннюю дверь, направились дальше. Обращаясь к нашим спинам, полицейский пояснил:
– Они за домом, в гараже. Детектива зовут Уокер.
Тихо, чтобы коп не услышал, я сказал Брук:
– Ты его очаровала.
– Старалась, – коротко ответила она.
Мы прошли по коридору мимо маленького кабинета. Я мысленно попросил прощения у Джона Майерса за то, что плохо о нем подумал. События последней недели явно начинали на меня дурно действовать – паранойя налицо. Я успокоил себя тем, что пока в состоянии самостоятельно с ней бороться и это не так страшно.
В коридоре раздавались голоса. Слева, в гостиной, на диванах сидели женщины – человек восемь-десять. Две из них явно принадлежали к персоналу заведения. Одна разговаривала с пациентками, а вторая – это была Розалинда – пыталась утешить явно безутешную особу. Пока я проходил мимо двери, она успела испепелить меня взглядом. Коридор заканчивался открывающейся в обе стороны дверью. Толкнув ее, я оказался в скромной кухне, стеклянная дверь которой выходила во двор. Сквозь эту дверь виднелось какое-то здание, скорее всего гараж, и стоящий у его открытых ворот человек. Мы спустились с деревянного крыльца в небольшой двор. При ближайшем рассмотрении человек у ворот оказался высокой чернокожей женщиной. Она стояла к нам спиной, глядя в глубь гаража, и что-то отмечала в блокноте.
– Детектив Уокер? – поинтересовался я.
Она повернулась и внимательно посмотрела на нас. Во рту у нее, судя по всему, была жвачка.
– Кто вы такие?
Я опять вытащил удостоверения.
Детектив Уокер бросила на них беглый взгляд.
– И что же вы здесь делаете? – строго спросила она.
– Глэдис Томас представляла собой составную часть того расследования, которое мы проводим.
Я коротко рассказал о болезни в Балтиморе и о возможной связи мисс Томас с инфицированным. Уокер все внимательно выслушала и пару раз что-то черкнула в блокноте. Закончив монолог, я, в свою очередь, поинтересовался, что же случилось.
– Самая банальная история, – начала она, не переставая жевать. – Во всяком случае, пока так кажется. Сегодня около семи нам позвонили. Судя по всему, мисс Томас ушла вчера вечером. Кроме соседки по комнате, об этом никто не знал, но…
– Что? – не выдержал я.
– Да эта соседка… Ну и создание! Только сегодня утром она решила поднять тревогу. Сотрудники всполошились и начали обыскивать дом. Потом позвонили в «Скорую помощь». Никаких результатов. В конце концов кто-то догадался проверить в гараже.
Она вошла внутрь и движением руки пригласила нас следовать за собой.
– Только, пожалуйста, остановитесь у входа. Здесь уже и так перебывало слишком много народу, все истоптали.
Брук быстро юркнула внутрь, опередив меня, но моментально остановилась. Я услышал, как она негромко охнула.
40
Дабы что-нибудь разглядеть, я тоже шагнул внутрь и встал за спиной Брук.
Перед нашими глазами открылось сюрреалистическое зрелище, словно специально организованное для какой-то странной выставки. Машин в гараже не было, и пространство казалось пустым, если не считать нескольких шезлонгов, ящиков и набора для барбекю. Все это стояло у стены. А посреди помещения валялся опрокинутый стул, над которым висело тело Глэдис Томас. Короткая веревка оказалась привязанной к одному из толстых стропил крыши. Расстояние от бревна до пола составляло футов семь, и ноги Глэдис почти доставали до бетона.
