хрупкое тело. Она припала к груди своего престарелого отца, ища утешения и поддержки, но сердце ее разрывалось от горя и сострадания к тому, кто так любил ее и так жестоко обошелся с ней.
Когда последние слова молитвы отзвучали, рыцари Храма бережно подняли тело своего бывшего собрата и понесли его в часовню прецептории. Следом за ними двинулись все остальные, храня скорбное и почтительное молчание. Последними шли Ревекка и Исаак, поддерживаемые сочувствующим Уилфредом Айвенго.
Когда траурная процессия скрылась за дверьми часовни, Хьюберт Уолтер повернулся к оставшимся во дворе людям. Его лицо было строгим и решительным, но в глазах светилась печаль и сострадание.
- Дети мои, - обратился он к собравшимся. - Сегодня мы стали свидетелями не только справедливого возмездия, но и глубокой человеческой трагедии. Судьба Бриана де Буагильбера должна послужить нам всем уроком и предостережением. Горе тому, кто возомнит себя равным Богу и попытается диктовать свою волю Церкви и миру! Горе тому, кто прельстится властью и богатством и утратит веру и совесть! Ибо рано или поздно на его голову падет карающий меч Господень, и никакие хитрости и уловки не спасут его от расплаты. Так пусть же пример этого несчастного послужит нам всем напоминанием о тщете земного величия и необходимости всегда хранить в сердце любовь и смирение.
Люди внимали речи епископа Солсберийского с благоговением и трепетом. Даже самые черствые и закоснелые сердца не могли не проникнуться мудростью и праведностью его слов. Когда Уолтер закончил, над двором прецептории воцарилась благостная тишина, словно сам Господь простер над ним свою незримую длань.
Но папский легат не мог позволить себе предаваться унынию или бездействию. Он знал, что должен довести начатое дело до конца и искоренить самые корни зла и ереси, поразившие орден Храма. Поэтому, дав людям несколько мгновений на то, чтобы осознать и принять услышанное, Хьюберт Уолтер повелительно поднял руку, привлекая к себе всеобщее внимание.
- А теперь я обращаюсь к вам, братья-храмовники, - произнес он громко и властно. - Вам дается единственный шанс на искупление своей вины и заблуждений. Вы должны немедленно покинуть Англию и вернуться в Святую Землю, дабы с удвоенным рвением продолжать священную войну против неверных. Только кровью и потом, пролитыми на полях сражений во имя Господа нашего, вы сможете смыть тот позор и грех, которым покрыли себя, поддавшись козням дьявола и алчности. Я беру с вас клятву вечно хранить верность Святому Престолу, Церкви и своему истинному призванию - быть воинами Христовыми, а не политиками и интриганами. И горе тому, кто посмеет нарушить эту клятву - на него падет такая же страшная кара, как на Бриана де Буагильбера!
Рыцари Храма, потрясенные и пристыженные, один за другим склонили колени перед папским легатом и поклялись на кресте и Библии свято блюсти свой обет и до последней капли крови защищать Гроб Господень. Сам Великий Магистр ордена, после некоторого колебания, тоже преклонил голову и принес требуемую клятву, понимая, что это единственный способ избежать полного разгрома и уничтожения Храма.
На этом Хьюберт Уолтер счел свою миссию выполненной. Поручив своим людям проследить за скорейшим отбытием храмовников из Англии, он собрался покинуть прецепторию. Но перед этим епископ Солсберийский решил нанести еще один важный визит.
Вместе с Уилфредом Айвенго, Седриком Ротервудским и Робин Худом со стрелками Хьюберт Уолтер направился в покои, где нашли приют Исаак из Йорка и его дочь Ревекка. Старый еврей сидел на низкой скамье, бережно прижимая к себе всхлипывающую красавицу. Увидев вошедших, он попытался встать, но Уолтер жестом остановил его и сам опустился рядом на колени.
- Не пугайтесь, почтенный Исаак, - мягко произнес епископ Солсберийский. - Мы пришли сюда не как ваши судьи или гонители, а как друзья и защитники. Вы и ваша дочь проявили истинное мужество и благородство, противостоя злу и насилию. И мы все в неоплатном долгу перед вами за то, что вы помогли разоблачить заговор, угрожавший не только Англии, но и всему христианскому миру.
Исаак из Йорка, все еще недоверчиво озираясь, склонил голову в знак почтения и признательности.
- Ваше преосвященство слишком добры к нам, смиренным иноверцам, - пробормотал он дрожащим голосом. - Мы всего лишь исполнили свой долг перед Богом и людьми, не ожидая никакой награды или похвалы. Но мы бесконечно благодарны вам за ваше великодушие и справедливость. Без вашей помощи и защиты мы бы никогда не избавились от той страшной напасти, что обрушилась на наши головы.
Хьюберт Уолтер, растроганный этой сценой, поднялся с колен и торжественно осенил всех собравшихся крестным знамением.
- Да пребудет с вами всеми благодать Господня, - провозгласил он дрогнувшим от волнения голосом. - Вы, Исаак и Ревекка, отныне находитесь под моей личной защитой и покровительством Святого Престола. Никто не посмеет более притеснять вас или чинить вам обиды, ибо вы явили истинный пример добродетели и веры. А вас, сэр Уилфред, и вас, достойный тан Седрик, я призываю быть мне свидетелями и помощниками в предстоящем расследовании. Нам нужно искоренить последние очаги крамолы и измены, дабы никто более не мог угрожать миру и благоденствию нашей страны. Да направит нас Всевышний на этом праведном пути!
С этими словами Хьюберт Уолтер простился с Исааком и Ревеккой и, в сопровождении Айвенго, Седрика и стрелков Шервудского леса, покинул прецепторию Темплстоу. Он знал, что ему предстоит еще много трудов и испытаний, но твердая вера и чистая совесть придавали ему сил и решимости довести начатое дело до победного конца.
Глава 28: Падение тирана
Мрачные и величественные башни Тауэрского замка вонзались в свинцовое небо, словно суровые стражи, охраняющие покой и власть своего повелителя. На зубчатых стенах и бастионах толпились вооруженные воины в стальных шлемах и кольчугах, с алебардами и арбалетами наготове. Над главной башней гордо реял штандарт с гербом принца Джона - три золотых леопарда на алом поле.
Но сегодня даже этот неприступный оплот тирании и произвола выглядел непривычно тихим и пустынным. Не звенели доспехи рыцарей, съезжающихся на пир или совет, не шумели толпы челяди и ремесленников в обширных дворах. Лишь хищно кружили над замком черные вороны, предвещая недоброе.
У подножия крепостного холма расположилось другое войско - суровые, закаленные в боях мужи в простых кожаных куртках и плащах, вооруженные длинными луками и короткими мечами. Это были люди Хьюберта Уолтера, епископа Солсберийского и папского легата, и отряды вольных стрелков Робин Худа, с готовностью откликнувшиеся на призыв
