отработкой нашего с ней содержания, сидя на коленях перед кандидатом в президенты. Сбегаю на первый этаж, тут же падаю на диван, включая обратно телевизор.
Бомбу бы им туда…
Или выстрелить прямо в затылок.
И почему она не жирная, она же только родила!
Злость душит, заставляет проглотить очередную порцию вина… После того как Карима обвинили в трагедии на мосту, я думала, что поддержу его… Что он поймет, как мы близки, вернется. Пусть не полюбит, но будет рядом!
Но его сразу забрали в тюрьму, а мать рассказала, что нашла человека, который утопит Левицких. Дубинин. Они постоянно соперничали за пост президента. А теперь у него появился реальный шанс выйти вперед в этой гонке. Стоило только вернуть братьев Арины и выспросить у них всю правду.
— О, сестренка интервью дает, — Витя, пожалуй, его можно даже назвать симпатичным. — Ну, что, провалился план твоей мамаши!
— Ты бы так не радовался! Иначе скоро пить пиво ты будешь не здесь, а на Колыме, где тебя и нашли…
— А я уже устроился охранником к Вячеславу Павловичу, так что не переживай за меня! — наклоняется он, опирается на колени и внимательно смотрит.
— Что?
— Какая-то ты нервная…
— Ты шутишь так? Меня ищут власти, мои отпечатки пальцев нашли на клавиатуре, я автор статьи, меня уже сдали. И после этого ты говоришь, что я нервная?
— Ну, так сиди тут и не рыпайся.
— Я же не могу провести тут вечность!
— Ну, лучше тут, чем в тюрьме, — встает он, подходит сзади и неожиданно хватает за грудь, да так больно, что я верещу. Хочу его ударить, но только проливаю вино на белую блузку.
— Отпусти! Придурок! Ты как смеешь вообще ко мне прикасаться? Ко мне!
— А кто ты? — смеется Витя. — Ну, давай, расскажи, кто ты… Хочешь, я скажу. Ты дорогая шлюха, как и твоя мать. А теперь еще и уголовница… Ты ничем не лучше меня. И тем более, не выше классом.
Правда буквально жжет щеки, глаза, слезы текут, теряясь на губах. Я слизываю соль с губ.
— Деревенщина неотесанная. У меня хотя бы образование есть, стиль, вкус… И был всего один мужчина.
— А оргазма так и не было.
— Да пошел ты! — толкаю его в грудь и хочу уйти в свою комнату, уже вхожу в нее, закрываю дверь, но не получается. Вскоре я отлетаю, а на пороге оказывается Витя. — Вон отсюда! Я охрану позову, слишишь?
— Звони… Охрана! Охрана! — они, кстати, тоже не прочь будут с тобой развлечься. Слишком долго нос воротила.
— Замолчи.
— Никто тебя не защитит, киска. Хотя я бы, пожалуй, мог бы попробовать, — дергает он меня на себя, ведет длинными пальцами по шее, рождая неожиданно приятный рой мурашек. — Но не бесплатно, конечно.
— Я не буду с тобой трахаться… — шиплю ему в лицо, а он хватает меня за шею, опрокидывает на кровать и тут же ложится сверху, коленом раздвигая ноги. — Пока ты хотя бы не помоешься. Когда ты был в душе?
— С утра, Арин, не беси, — сдергивает он с меня лифчик, вжимает ладонь в грудь, а рот в губы.
Я верчу головой, но он сильнее, а еще мне дико приятно ощущать другой вкус на своем языке. Я сглатываю, понимая, что стремительно сдаюсь в руки этому неотесанному мужлану. Даю себя раздеть, даю потрогать себя между ног.
— Охренеть, какая гладкая… — изучает он меня пальцами совершенно бесцеремонно. — Я думал, так не бывает.
Он вдруг прижимается губами, а меня как электричеством бьет по всему телу.
Я выгибаюсь, сама обхватываю соски, вдруг понимая, что вот сейчас отпустило… Ненависть осталась, но мысли где-то далеко, где-то в месте, куда неуклюже тычется языком Витя. Я протягиваю руку, удерживаю его голову за волосы и перемещаю бедра так, чтобы язык четко бил по клитору… Вот теперь хорошо, вот теперь приятно…
— Еще… Вот так, да, да… Еще немного… — кончаю шумно, выталкивая из себя воздух. Его ловит Витя, который нависает надо мной, пихая свой отросток, крупный надо признаться, очень большой…
— Нравится, да? Все девки на деревне мою кувалду любили.
— Господи, замолчи, — бь. ю его по спину и тут же выкрикиваю, когда он пробивается через мою щелочку до самого корня. И тут же таранит, не давая передохнуть, пока не кончает на живот и грудь…
В этот момент, когда я уже хочу наорать на него за неаккуратность, где-то что — то взрывается.
Витя тут же соскакивает с кровати, бросается к окну.
— Пиздец, омон и собор…
— Как? Откуда?
— Хрен знает… Бля, посадят же…
— И меня арестуют, — страх узлом живот крутит, слезы градом. Я не хотела этого. Не хотела… Смотрю в окно и замечаю как маму, полуголую ведут к машинам. Боже…
Я слепо пытаюсь одеться, ока Витя ловко натягивает штаны и вдруг убирает ковер, открывает какую — то дверь…. — Куда ты!
— Тупой вопрос. Сбегаю.
— А я? Ты, что просто так меня оставишь?
— А нахрена мне такая обуза?
— Я не хочу в тюрьму, Вить… — в этот момент в дверь стучат.
Витя выругивается, дает мне знак идти к нему. Я тут же спускаюсь по лестнице в полную темноту, в которую тут же окунаешься и Витя.
— Тут есть подвал… Придется идти по нему. Там грязно,
— Ну… Неважно, главное не в тюрьму.
— ну пошли тогда, принцесса, — усмехается Витя переплетая наши пальцы, отчего мое тело начинает звенеть от недавно пережитого удовольствия. Только радости это не приносит. Потому что теперь я совершенно не знаю, что меня ждет…
Глава 43. Арина
После интервью, которое полностью опровергло скандальную статью, меня повезли домой к родителям. Стоило мне зайти домой, как я увидела два десятки пар обуви. Прошла немного вперед и увидела, как несколько пар рук по очереди пытаются успокоить моего Луку.
— Что тут происходит? — я шагаю в гостиную, куда принесли кроватку, чтобы очевидно всем оценить моего сына и его похожесть на Карима.
Людей было так много, что впервые хотелось вернуться в свою палату, где часы приемы были строго ограничены.
Я успела заново познакомится и со свекровью. Ко мне заходил сам президент. Единственный кого я не видела ни разу за эти две недели, так это Карим.
Сегодня утром у него был суд, его осудили на три года, но дали условный срок без права участия в градостроении.
— Ой, Ариночка. Не можем Луку успокоить. Может он кушать хочет? — лепечет мама.
— Так вас тут столько, что мне самой хочется плакать, — беру на руки сына
