переспросил седоволосый мужчина.
— Слушай, урод, я тебе даю минуту на то, чтобы посчитать и объяснить, сколько людей у меня сейчас есть, — выхватив полицейский ПМ, Иван приставил его к скуле своего собеседника.
— Четырнадцать… если считать вместе с вами, — не раздумывая, ответил седоволосый собеседник.
— Значит, тринадцать, — задумавшись, произнес себе под нос Иван. — Иди, собирай всех, кто у нас остался.
— Трое бойцов, пока что, в патруле — они тут недалеко шарятся…
— Иди, значит, зови тех, кто сейчас находится здесь, — поддавшись новой вспышке ярости, сжав зубы, произнес Николаев.
Ничего не произнеся в ответ, седоволосый мужчина неспешно направился в сторону дверного проема, соединявшего крышу с хозяйственными помещениями, располагавшимися под ней.
— Думаете, я тупой? — неожиданно остановившись, громко спросил охранник.
— Ты что, совсем головой двинулся?
— Я знаю, что с Брусом случилось, — не поворачиваясь к собеседнику, продолжил седоволосый мужчина.
Резко обернувшись, охранник сделал выстрел. Но меткость Ивана лишила его противника права на второй. Пуля перебила сонную артерию, и теперь, свалившись на колени, седоволосый мужчина захлебывался собственной кровью.
Опомнившись, Николаев нацелил пистолет на свою левую ногу и, не раздумывая, сделал выстрел. Пуля прошла навылет, пробив лишь мягкие ткани голени.
— Тринадцать — плохое число, — усмехнулся себе под нос Иван, глядя в сторону умирающего охранника. — Бог дюжину любит…
Прошло не более двух минут, когда на крышу выскочил полноватый парень, в серой футболке и форменной кепке.
— Он с ментами заодно… их засланец… — самоуверенно лгал Иван.
Внимая к его словам, охранник повел раненого Николаева вниз. Их уже ждали — в просторной квартире на шестом этаже, убранство которой отличалось пафосом и напыщенностью.
Войдя в помещение, Иван сразу же услышал звук звонка входящего вызова. Лишь сейчас он вспомнил, что, подключившись к сети, оставил ноутбук на столике в гостиной. Переглянувшись с оставшимися охранниками, Николаев сел на мягкое кожаное кресло хозяина квартиры. Убедившись, что веб-камера закрыта, приклеенным к ней листом бумаги, Иван сразу же принял вызов.
Это был незнакомый ему ник, но лицо, увиденное на мониторе, он давно уже считал приевшимся.
— Здравствуйте, Николаев, — выдавив из себя подобие приветливой улыбки, произнес его собеседник.
Этот темноволосый человек, с темно-карими, почти черного цвета, глазами и мясистыми чертами лица говорил на чистом, без всякого акцента, русском языке.
— Молчишь? — улыбнувшись, произнес темноглазый человек.
— Знаете, Исаак Ильич, я человек тихий, — спокойно ответил его собеседник. — И бросаться приветствиями я не привык…
— Ой, и я тоже, — рассмеялся Исаак.
Иван хорошо знал, что за последние двадцать лет работы в концерне Исаак Кац, ставший теперь Айзеком Бэнксом, успел превратиться в одного из самых влиятельных членов совета директоров компании. Опытный управленец, беспринципный, обладатель крепких связей с криминальным миром, Исаак Ильич ценился как человек, способный разобраться в самых сложных вопросах внешней политики концерна.
— Ты сейчас где? — задумавшись, спросил Айзек.
— У человека одного, очень гостеприимного, — ответил его собеседник, рассматривая труп хозяина, убитого во время штурма квартиры.
Отмеченное бесчисленными ранами тело председателя городского суда лежало всего в нескольких метрах от Ивана, на пропитанном кровью ковре.
— Он хорошо тебя встретил? Доверяет тебе?
— Да. Все так и выходит, — невольно переглянувшись со своими бойцами, ответил Николаев.
Едва сдерживая усмешку, Айзек отвлекся от разговора.
— Жаль, что так получилось, — глядя прямо в объектив веб-камеры, произнес Кац.
— А что случилось? — с наигранным непониманием переспросил его собеседник.
— Не вижу я тебя — с камерой ты что-то сделал, — развел руками Айзек.
— Зачем вам это?
— Как это «зачем»? — недоуменно переспросил Кац. — Хочу, Иван Станиславович, увидеть твою рожу…
— Зачем?
— Твоя рожа сейчас многое о тебе могла бы сказать… А? Разве не так?
— Так что вы от меня хотите? — резким тоном переспросил Иван.
— Натворил ты всякого, Ванюша… — театрально вздохнул Айзек. — Натворил такое, что не отмыться теперь.
— Разве я плохо зарекомендовал себя перед руководством? А? Вам как, в Лондоне? Нравится?
— Нравится-нравится… Лучше тут, чем в Берне. И с высоты моей лондонской башни мне все видно, что у вас в Боровске творится.
— Ну и что же тут творится? — грубо переспросил Николаев.
— Нашкодил ты, Ванюша… — вновь вздохнул его собеседник. — Ну и что мы делать будем с тобой? Как накажем? В угол поставим?
— Изя, ты охренел, — после небольшой паузы спокойно произнес Иван. — Я тебя найду.
— Ну-ну, — усмехнулся Айзек. — Давай — погавкай.
Николаев молчал.
— Жаль, я твою рожу сейчас не вижу…
— Зато, я твою вижу, — выдавив усмешку, произнес Иван.
— Ты лучше скажи, хочешь хоть как-то все это исправить?
Николаев вновь промолчал, не зная, что ответить своему собеседнику.
— В понедельник в город войдут подразделения внутренних войск.
— Мне их уже бояться? — рассмеялся Иван.
— Не-не, — отрезал Айзек. — Они, просто, придут в Боровск для того, чтобы обеспечить нормальную эвакуацию жителей города… А вот вместе с ними в город придут наемники. Они слегка следы концерна подотрут: документики, хранилища лабораторий и всякую такую мелочовку вроде тебя, — прошло лишь мгновение, и Кац рассмеялся.
Едва сдерживая ярость, его собеседник молчал.
— Хочешь жить? — без доли шутки спросил Айзек.
Скрипя зубами, Иван молчал.
— Наверно, хочешь, — заключил Кац. — Не хотел бы — не стал бы меня слушать и отключился бы уже давно… А? — задумавшись, Айзек сделал небольшую паузу. — Ты много людей убил — еще один лишним не будет.
— Хорошо, — с сомнением ответил Иван.
— Артур МакАдамс…
— А? — переспросил Николаев.
— Избавишься от Артура МакАдамса.
— Но он ваш коллега, и мой тоже, — отрезал Иван.
— Твой? — рассмеялся Айзек. — Он мешает: слишком честный, слишком деятельный, слишком… слишком много всяких «слишком». Избавишься от него — получишь свою жизнь. В общем, свалишь из города, а потом — на все четыре стороны. Ну что?
Николаев молчал.
— Внутренние войска войдут в городе в пять утра, в понедельник, двадцатого августа, — пояснил Айзек. — Впереди, у тебя тридцать один час… даже немного больше.
— Как я с тобой смогу связаться?
— По Интернету, как сейчас. Сделаешь — отчитаешься. Не сделаешь — будешь убит в соответствии с условиями чрезвычайной ситуации.
— А если не сделаю? И уйду по-тихому? — совершенно серьезно спросил Иван.
— Подожди чуток…
Отойдя в сторону, Айзек оказался вне фокуса веб-камеры. Прошло не более минуты, и комната, в которой находился Николаев, заполнилась шумом. Десять или одиннадцать телефонов, одновременно, отозвались резкими звуками
