– Если бы я хотел марать руки, то не обратился бы к вам, – отрезал второй.
Заскрипело кресло – мужчина поднялся, собравшись уходить. Я осторожно выглянула из своего убежища, разглядев его силуэт и кожаные сапоги.
– Марать руки не придется, – первый поднялся следом. – Просто отвлечь ЕГО разговором в нужное время, не более. Вы ведь и без того часто ходите к нему, так что это не вызовет подозрений.
– Тогда половина кошеля, – поразмыслив, выдал второй. – Раз уж мне придется участвовать в этом.
– Половина накануне события и еще половина спустя пару недель, когда вы осознаете, насколько удачно все сложилось, – выдал свой вариант собеседник, и на этом они пожали руки.
Заскрипел пол, хлопнула дверь, но я не спешила выбираться из своего укрытия.
И не зря, ведь ушел только второй мужчина, а первый остался, пробормотав:
– Жадный трус. Ничего, главное, чтобы он справился со своей ролью.
До самого утра я так и сидела, не шевелясь и не смыкая глаз. Хозяин домика всю ночь корпел над бумагами и ушел ближе к рассвету. Только тогда я осторожно выбралась следом, вернувшись к Изольде и Яну.
Весь день я была на нервах, не в силах справиться с волнением.
Вряд ли те мужчины в домике говорили обо мне, но они явно замышляли что-то плохое. Вот только, что именно?
Мне следовало рассказать Адриану, но я даже не видела их лиц, не знала имен. Они были осторожны, так что я не смогла понять ни то, кому второй мужчина хотел отомстить, ни за что именно.
– Все в порядке, Ингрид? – спросила меня Изольда, заметив мое состояние.
– Просто плохо выспалась, – отмахнулась я, сосредоточившись на работе.
Ничего, расскажу все Адриану, а он разберется.
Или нет? Стоит ли рассказывать, если у меня нет подробностей? Зато, узнав о домике, император и его псы смогут легко найти нас с Яном, ведь мы живем по соседству.
Но вдруг с той девчонкой собрались сотворить нечто плохое? Тогда я не могу молчать…
О, боги, и почему же так сложно?
Я устало присела рядом с прилавком, спрятав лицо в ладони, и именно в этот момент до меня донеслись мысли Адриана.
– Нордмон, дом с белой крышей в северной части города. Такой белой, что ты точно не ошибешься, – говорил он, и голос его казался до краев наполненным горечью. – Только пообещай мне, Дориан, что никто не причинит им вреда.
– Я пошлю агентов и всех их привезут в столицу, – слова собеседника генерала четко раздались в его сознании.
– Я уверен, фанатики не добрались до них. И если бы можно было решить вопрос иначе, то я бы решил. Но прекрати искать Ингрид, это мое условие. Я сам смогу проконтролировать ее и защитить. Пророчество не исполнится, а спустя время магия деревни окончательно выветрится из их крови… – с каждым словом голос Адриан становился все тише.
Что? Нет… не может быть. Неужели он решил отдать остальных спасенных детей на растерзание?
Верить мне не хотелось, но очевидно, все обстояло именно так. Адриан предал меня.
Зачем он это сделал? Я думала, дракон на нашей стороне…
Все ведь было хорошо – мы с Яном жили тихо и не высовывались, так зачем?
Впрочем, ответ я знала сама.
Адриан и прежде разрывался между желанием помочь мне и своим долгом перед императором. И видимо, наконец, нашел компромисс для своей совести. Но менее больно мне от этого не становилось.
Пророчество… да что такого было в этом проклятом пророчестве? Почему в него так верили?
Остаток дня я ходила, больше похожая на тень, и пыталась осознать случившееся. Ян был младшим, но и других детей я любила, и не могла допустить, чтобы с ними случилось что-то плохое.
Да, Адриан просил не трогать их, но разве он сам не понимал, что такие просьбы бесполезны? Сейчас ему могли пообещать все, что угодно, но как случится на самом деле не знал никто.
Яну тоже обещали свободу, хотя в итоге собирались просто казнить тайком. И как после этого можно было доверять словам императора и дознавателей?
Правильно, никак.
Уже глубокой ночью, когда я ворочалась, не в силах заснуть, в голове снова раздались мысли Адриана, такие же беспорядочные и суматошные, как мои.
– Ингрид… дикая северянка. Столько лет прошло, так почему от тебя до сих пор пахнет снегом? Почему ты ворвалась в мою жизнь и перевернула ее с ног на голову? Почему я до сих пор не могу забыть вкус твоих губ? Как так вышло, что за этот короткий срок ты стала мне столь дорога? Раньше я всегда знал, что делать… знал, где правда, а где нет. Знал, что такое правильно и неправильно. А сейчас я не знаю ничего… почему я готов спасти тебя любой ценой? Почему мне так больно от того, что ты не простишь меня? Почему холодный генерал, известный умением держать себя в руках, сейчас скулит, как мальчишка? Как ты вообще могла стать моей истинной, если твоя кровь способна убить дракона?
– Адриан, как ты мог? – вторглась я в его внутренний монолог.
– Ингрид? – голос дракона дрогнул. – Значит, ты… уже знаешь?
– Я услышала твой разговор с Дорианом сегодня, – ответила тихо. – Ты сказал им про остальных спасенных детей.
– Я пытался промолчать, но не смог, – Адриан вздохнул. – Это мой долг, Ингрид. Я генерал и дракон, и я обязан. Даже если мне самому не хочется этого делать, даже если мне будет больно. Я обязан защищать людей, я обязан помешать возвращению Кэбалары, я обязан сделать все, что в моих силах.
– А они? Разве они не люди?
– Я сожалею, – голос дракона звучал так, словно собрал в себя всю боль этого мира. – Я действительно сожалею, но это слишком важно. Дориан
