…нынче настоящий солдат — это первым делом специалист высшего класса, в другом месте его иначе как «маэстро» и не называли бы, так что тормоза всякие нам тут не нужны. Вот потому для тех, кому загорелось отслужить срок безо всяких к тому способностей, мы придумали целую уйму грязных, неприятных, а порой и опасных занятий, от которых они тут же сбегут к мамочке — с поджатым хвостом и безо всякой выслуги. По крайней мере, до конца жизни будут помнить, что гражданство — это не так себе слово, за него приходится дорого платить!
Роберт Э. Хайнлайн, «Звездный десант»
46°54’21.9″N 96°46’28.7″W
Голоса для лежавшего в больничной палате одного единственного пациента звучали как-то глухо и еле разборчиво:
— Большая потеря крови. Но после переливания дела у него явно пошли на лад.
— Да, ему здорово досталось. Три ранения, задета артерия, ушибы, вывихи. Но ничего: парень крепкий. Полежит пару недель — поправится.
— Да, здоровый. Пятерых уложил, — прозвучал голос третьего собеседника, в котором слышалось нескрываемое восхищение.
Проблеск сознания снова сменился пустотой.
Осциллограмма на мониторе подпрыгнула, зафиксировав появившуюся активность в датчике на пальце раненого.
— Где я? — еле шевеля запекшимися губами, выдавил из себя Дефендер.
— Доктор, доктор, он пришел в себя! — раздался удивительно знакомый голос. Но чей?
— Ну что, молодой человек, как вы себя чувствуете? — над ним склонилось полное добродушное лицо в очках.
Голоса слышались где-то вдалеке, хотя люди находились рядом с ним, в висках стучали молоточки, перед глазами плавали разноцветные круги, время от времени комната начинала вращаться, а затем снова останавливалась…
— Пить…
— Лиза, намочи губку и смочи ему губы, — произнес доктор.
Почувствовав на губах влагу, сержант вновь ощутил желание жить.
— Лиза? Лиза? — словно не веря, повторил он.
— Ну да, Вел, ты что, забыл меня? — воскликнула девушка.
— Это ты?
— Да, я! Велери, ты — настоящий герой! А тех подлецов будут судить! Всех. И их папаш тоже. В город приехало столько газетчиков, репортеров… И с телевидения тоже много людей. А та женщина — главный свидетель. А знаешь, какая она, оказывается, красивая! — восторженно тараторила девушка.
— Да, парень, ты разворошил такое осиное гнездо, что гудит весь город: вроде бы уважаемые люди, а занимались такими грязными делами. Высокие чины в городской полиции покрывали их бизнес. Но теперь ФБР взяло в оборот всех этих дельцов. Без преувеличения можно сказать, что ты вычистил город от заразы, — с уважением произнес доктор.
— Давно?
— Что давно?
— Давно я здесь?
Девушка помолчала.
— Уже два дня. И я все время с тобой. Я же люблю тебя!
— Я тоже. Спасибо тебе.
— За что?
— Ты спасла мне жизнь.
— Да ну тебя, скажешь тоже. Я просто испугалась, когда увидела у тебя за спиной Пола.
— Поцелуй меня…
И, ощутив на своих губах прикосновение ее губ, сержант провалился в крепкий глубокий сон.
Это были две недели сплошного кошмара. Газетчики, полицейские, ФБР: личные впечатления, подробности, факты… Ни дня, ни часа не проходило без того, чтобы кто-то не пришел побеседовать с ним. Дефендер стал знаменитостью, но эта слава действовала ему на нервы. Лишь в те моменты, когда не было посетителей, сержант мог спокойно поговорить с девушкой. О чем они говорили? Это знают те, кто испытал на себе такое чувство, которое французы называют «amour».
Сразу же после событий в «Лагере смерти» по городу пронесся слух, что приезжий солдатик расправился с бандой малолеток, а заодно и вывел на чистую воду группу потрошителей и покрывавших их бизнес полицейских. Все, как один, в том числе и Спрайк, явились в госпиталь и вызвались быть донорами для потерявшего большое количество крови своего товарища. Но группа подошла только у Билли Стоуна, и он два раза уже ложился на кушетку для переливания крови пострадавшему Дефендеру. Стоун, не колеблясь, поделился с сержантом своей кровью, после чего караул в неполном уже составе отправился назад в Того.
Но все когда-то заканчивается. Раны сержанта зажили, силы восстановились, и теперь он снова мог стоять на ногах, не боясь потерять равновесие и упасть, как это было в тот раз, когда он, почувствовав себя совсем здоровым, выпрыгнул из койки и сразу же кулем свалился в угол, уронив на пол вазу с фруктами, которые принесла ему благодарная жена Тома Майерса. Джаннет тоже навещала сержанта, принося ему фрукты и новости о расследовании, случайным катализатором которого он стал. Ведь это именно благодаря Дефендеру она смогла вернуться к прежней жизни и теперь ждала освобождения своего Тома.
Настало время уезжать и Дефендеру. Хотя следствие еще не было закончено, армейское командование настояло на возвращении «блудного сержанта» в родные пенаты.
— Как не хочется с тобой прощаться. Ты уедешь, а я останусь здесь. Одна, — у Лизы задрожали губы.
Сержанту стало так жалко ее:
— Лиза, мы еще увидимся. Обещаю тебе: в первый же свой отпуск я приеду к тебе. Хорошо?
— Приезжай. Я буду ждать тебя. Только ты обязательно приезжай.
— Я буду писать тебе.
— А я буду писать тебе. Часто-часто.
— Ну ладно, Лиза, мне пора.
Она крепко обняла Дефендера и их губы слились в прощальном поцелуе. Прошла долгая минута несказанного наслаждения. Она отстранилась и посмотрела на него снизу-вверх. Ему в глаза. И Вел снова ощутил желание броситься в глубину этих прекрасных глаз.
— Лиза, у тебя удивительные глаза. Они зовут, манят к тебе. Они сводят с ума. Но мне уже пора. И, пожалуйста, не провожай меня дальше.
Она кивнула.
— До встречи, — сказал сержант и, еще раз поцеловав ее на прощание, направился к автобусу.
Дефендер занял место у окна. Лизы не было видно. Но когда автобус тронулся, она выбежала из дверей автостанции, нашла его глазами и помахала рукой.
«Я люблю тебя!» — прошептали его губы. И, скорее почувствовал, чем прочитал по ее губам: «И я тебя тоже!»
А автобус, выехав на 4-ю Стрит Север, направился к Мейн Авеню, увозя сержанта Велери Дефендера в аэропорт Гектор. Проносились мимо дома и деревья, а перед глазами у него стояла девушка с удивительными глазами и грустной улыбкой на губах.
Часть третья, заключительная, в которой все встает на свои места
Глава 1. Где-то над Нантахала
Наверняка, однажды вы наткнетесь на неприкрытую грубость, которой вы будете потрясены, и от которой у вас на душе останется осадок, и опасение другого такого же резкого и хамского отказа. Не позволяйте себе в такой ситуации бессильно опустить руки и уехать домой зализывать душевные раны. Идите в кафе, выпейте
