никогда их не встречал, и никто не знает, куда они делись».
От залива Пелли Рассмуссен повернул к западному берегу полуострова Бутия, к заливу Шепард. Как и Холл, он встретил в этом районе эскимосов. Стоял май, и у местных жителей было напряженное время охоты на тюленей. Рассмуссен не стал беспокоить их сейчас. Он отправился в район Магнитного полюса, а в конце мая вернулся к заливу Шепард. За время странствий Рассмуссен собрал большую этнографическую коллекцию, которую решил переправить для большей сохранности на ближайшую факторию с эскимосом по имени Кавигаррсуак. На обратном пути Кавигаррсуак должен был захватить патроны и порох. У местного населения было гораздо больше ружей, чем предполагал Рассмуссен. Жить среди них, видеть, как необходимы им порох и патроны, и не помогать он не мог. В результате его собственный запас быстро истощился. Он надеялся, что посланный им на факторию эскимос привезет достаточно. Встреча была намечена через месяц на острове Короля Вильгельма у Малеруалика.
Рассмуссен продолжал двигаться сначала к устью реки Больших Рыб, а затем к острову Франклин, где встретил то же племя, с которым много лет назад встречался Бак. В племени из поколения в поколение передавали рассказы о «смеющихся людях, не вынимающих изо рта дымящихся кусочков дерева». Но о них говорили также, как о людях опасных и вспыльчивых, о людях, которых следует бояться. Рассмуссен прожил среди эскимосов этого племени больше месяца. У Малеруалика, где должен был встретиться с Кавигаррсуаком, он был 13 июня. Однако посланного им эскимоса не было, не появлялся он и в течение еще нескольких недель. Рассмуссен решил набраться терпения и ждать. С помощью эскимосов он занялся раскопками разрушенных каменных домов поселения, которое обнаружил вблизи лагеря. На Кикерктаке наступило самое лучшее время года — весна, повсюду пестрели яркие мелкие северные цветы. На озерах, давно освободившихся ото льда, собирались гуси, утки и гаги; птицы вернулись и на болота. Небо было безоблачным, солнце нещадно палило, а над землей, как в сказке, где случаются самые невероятные вещи, висело мягкое голубое марево. Кавигаррсуак не появлялся, не было от него и вестей. Рассмуссен отдал эскимосам все, что у него было для обмена — порох и патроны были на исходе, и теперь жил в кредит. За все услуги и этнографические материалы расплачивался обещаниями. Эскимосы с охотой рассказывали ему свои предания и легенды, но как только видели, что Рассмуссен начинает записывать их истории на бумагу, которую он как вещь потом сможет увезти с собой, требовали платы — они знали, что за вещи нужно платить. Но платить было нечем. Он сам остался без кофе и табака, у него не было ни чая, ни сахара, оставалось лишь немного сахарина, который он добавлял в безвкусное пойло из трав. Один из эскимосов сделал ему из мыльного камня форму для отливки пуль, которые Рассмуссен делал из дроби. К концу первой недели июля эскимосы откочевали к озерам в центральную часть острова — наступил сезон ловли форели. Рассмуссен продолжал раскопки, ожидая посланца. Район Малеруалика опустел, охоты здесь не было. Иногда удавалось выловить сетями немного красной рыбы, но ее не хватало даже на то, чтобы прокормить собак. Поэтому Рассмуссен был вынужден переменить место стоянки и направиться к озеру Амитсок.
Лето было на исходе; не переставая лил дождь, с моря тянул сырой холодный туман, температура резко упала. Эскимосы из его отряда в первый же день подстрелили пять оленей, и Рассмуссен решил сделать остановку, чтобы подкормить собак. На север двигались медленно, приходилось пересекать болота, обходить озера. Однажды они увидели выводок гусей, еще не умеющих летать, и с помощью собак поймали несколько штук. Как-то раз они набрели на кем-то забытый тайник, в котором хранилось оленье мясо. Судя по виду, тайник был годичной давности, а по законам острова, если прошел такой срок со времени основания тайника, им мог воспользоваться каждый, кто найдет. Мясо заплесневело, в нем завелись черви, однако эскимосы с наслаждением отправляли его в рот. Первого августа целый день светило солнце. Рассмуссен вместе с отрядом вышел к священному озеру Амитсок.
Сезон на Озере только начинался. В пяти хижинах жило не более 30 человек, улов тоже был еще невелик — около двух десятков форелей в день, а обычно каждой семье удается за две недели выловить до 1500–2000 фунтов рыбы. Когда Рассмуссен прибыл на озеро, день был жаркий и ясный и эскимосы нежились на солнце, мечтали и, казалось, забыли, что жизнь их трудна и полна опасностей, а голод ходит по пятам. Жизнерадостные ребятишки голышом купались в озере, а потом грелись на солнце. Люди постарше играли в разные игры, наносили друг другу визиты. И все были веселы. Рассмуссен сидел с ними, слушал их рассказы и предания и поражался, как мог выжить и сохраниться этот народ в таких тяжелых условиях, на этой пустынной и холодной земле.
Через неделю Рассмуссен поспешил в Малеруалик. Но Кавигаррсуака все еще не было в условленном месте, хотя прошло два месяца после назначенного срока. Рассмуссен не на шутку забеспокоился: у него почти кончился порох и он мог тратить не больше двух спичек в день. Пришла осень, а с ней и холода. Рассмуссен выстроил каменный дом, проложил стены дерном. Как только он кончил, пришли эскимосы. Речь зашла о Кавигаррсуаке. Эскимосы считали, что его убили какие-то враждебно настроенные племена, живущие на юге. Иначе они не могли объяснить такую длительную задержку. Затруднительное положение Рассмуссена трогало эскимосов, они-то понимали, как тяжело терять друга, как трудно остаться без припасов. Уходя, они делились с ним своим табаком, тем самым, который недавно покупали у него.
Через три дня девушка-эскимоска, родственница Кавигаррсуака, увидела вдали в заливе Симпсон движущуюся черную точку и позвала Рассмуссена. Он сразу же разглядел в бинокль маленькую байдарку и в ней двух человек. Через час Кавигаррсуак и его товарищ подплыли к берегу. Весь лагерь высыпал им навстречу. Наконец-то Рассмуссен может расплатиться с эскимосами, наконец у него будет вдоволь пороха и он выполнит все свои обещания.
Но Кавигаррсуак привез не очень веселые новости. Он с трудом добрался до Кентского полуострова, по дороге его задержали враждебные племена, однако коллекцию он доставил в полной сохранности. На обратном пути, когда реки вскрылись, он оставил сани, взял у эскимосов на время байдарку и, выждав, когда водные пути освободятся ото льда, отправился в обратный путь вдоль берега. Он ничего не привез Рассмуссену: не мог — в этот год у
