боли, нарастающей в ушибленном теле и, особенно, в голове, лёгкие будто свело судорогой, не давая вдохнуть. Но, стиснув зубы, он заставил себя открыть глаза.
Жанна выставила перед собой что-то вроде огненного щита, не позволяя обезумевшему волку подобраться к ней и съёжившимся позади неё Кате и Никите. Но волк, несмотря на отчётливый запах палёной шерсти, продолжал наскакивать, заходил то с одной стороны, то с другой, валя и ломая соседние витрины. Костя видел достаточно тренировок Жанны, чтобы знать – долго удерживать такой огонь она не сможет. И тогда волк доберётся до неё и до прижатых к стене Никиты и Кати.
Катя, похоже, тоже это понимала и что-то быстро говорила Никите. У Кости не было ни единого шанса разобрать её слова – хоть звон в голове слегка стих, но теперь в ушах гремело от грохота, звона, рычания и рёва пламени.
Никита замотал головой, но Катя – слабая робкая Катя – встряхнула мальчика так, что у него голова едва не отвалилась. Ещё и Жанна, не отрывая глаз от пытавшегося подобраться к ним волка, что-то рявкнула, судя по движению губ. И тогда Никита крепко зажмурился и после секундного колебания закричал.
Костя перевёл взгляд на свою руку, безвольно лежащую на полу, и приказал ей пошевелиться. Кончики пальцев дёрнулись, и даже от одного этого движения у него потемнело в глазах от прокатившейся по телу волны боли. Но Костя заставил себя сжать кулак.
В этот момент сквозь ещё недавно казавшуюся непроницаемой стену шума просочилось нечто столь выбивающееся, что Костя от неожиданности замер. Он ясно услышал крик: «Помогите!» Крик повторялся снова и снова, нарастая и наливаясь силой, настоящей физической мощью, так что пол под Костей задрожал, и даже кровь в его жилах будто ускорила свой бег, отзываясь на этот зов. Сердце Кости забилось быстрее, и в голове почти прояснилось.
Приподнявшись на локтях, он убедился, что это кричал Никита. Голос друга теперь как-то странно резонировал, словно впитывал в себя и хруст ломающихся витрин, и звон разбивающихся стеклянных панелей, и даже волчье рычание, становясь объёмным и всепроникающим.
Взгляд Кости притянули подпрыгивающие на полу осколки стекла, будто танцующие вокруг совершенно неподвижного меча-кладенца, оставшегося равнодушным к крикам Никиты, сотрясавшим даже стены лицея. Меч лежал совсем близко, только руку протяни.
И Костя протянул. Сжал дрожащие пальцы на холодной шершавой рукояти, такой широкой, что он даже не смог её полностью обхватить.
А затем… Овальный красный камень в центре гарды сверкнул, рукоять моментально нагрелась, почти обжигая, а символ солнца в золотом навершии засиял, как самое настоящее светило, ослепив Костю.
Но, даже закрыв веки, он не смог спрятаться от света. Казалось, источник сместился прямо в его голову, заполняя её раскалённым добела сиянием.
Послышался какой-то незнакомый голос, но Костя ничего не понял, потому что в этот момент внутри него что-то будто надломилось, и живительный свет сменила непроницаемая тьма.
Глава 23
Пробуждение
Когда Костя проснулся, его первой мыслью стало, что ему не больно. Окутанный дрёмой мозг пару секунд недоумевал, а почему ему, собственно, должно быть больно, но затем воспоминания о событиях вечера и ночи хлынули в него как ледяной ручей, пробуждающий и бодрящий, и Костя резко сел.
– Тихо! – услышал он женский вскрик, и чья-то сильная ладонь надавила на его грудь, заставив снова упасть головой на мягкую подушку.
Костя заморгал от яркого солнечного света, а когда глаза перестали слезиться, перевёл взгляд на руку, продолжавшую удерживать его.
Рука, как оказалось, принадлежала Зое Никитичне. Директор выглядела бледной и уставшей, под её слегка опухшими глазами пролегли густые тени, на лбу и в уголках рта обозначились ранее незаметные морщины.
– Тихо, – повторила она, понизив голос, и смахнула со лба Кости чёлку. – Тихо, Костя, всё хорошо.
– Всё хорошо?.. – растерянно переспросил он, а затем, вспомнив причину своей паники, с криком снова попытался сесть: – Катя! Жанна! Никита! Игорь!
– Они все в порядке, – с напором произнесла Зоя Никитична, не давая ему подняться.
Костя замер.
– В порядке?..
– Да.
Директор убрала руку и шагнула к тумбочке, на которой стоял графин. Пока она наливала воду в стакан, Костя огляделся и сообразил, что, судя по всему, находился в медпункте. Здесь было чисто и, как и рассказывал Никита, скромно: несколько закрывающихся на ключ шкафов, письменный стол, на котором стоял закрытый ноутбук и лежал небольшой чёрный чемоданчик, какие носят на деловые встречи, и две койки. Одну занимал Костя, а на другой лежала неаккуратным комком подушка, завёрнутая в простыню и одеяло. Словно там совсем недавно кто-то спал.
Зоя Никитична помогла Косте приподняться и, сунув ему под спину вторую подушку, вручила стакан.
– Попей. – Заметив его взгляд, директор пояснила: – Игорь проснулся раньше и уже ушёл к себе.
– С ним всё в порядке? – жадно осушив половину стакана, спросил Костя. Перед его глазами появилась картинка: лежащий на полу белобрысый мальчик, весь в порезах от осколков.
– В полном. По крайней мере, физически, – потерев лоб, уточнила Зоя Никитична. – С его ролью во всей этой истории нам ещё предстоит разобраться. Но мёртвая и живая вода полностью его исцелили. Как и тебя. – Женщина многозначительно посмотрела на Костю, ясно давая понять, что ей известно об их выходке с пузырьком.
Костя сглотнул, готовый к выговору, но Зоя Никитична лишь покачала головой.
– Об этом мы тоже ещё поговорим, будь уверен. Со всеми вами четырьмя.
– Они… с ними правда всё в порядке? – со страхом спросил Костя. – Я помню, как серый-волк…
Директор кивнула и со вздохом опустилась на стоящую рядом с кроватью табуретку.
– Они не пострадали. Серый-волк Василий… – Она покачала головой, то ли с осуждением, то ли с досадой на себя. – Он не успел до них добраться.
– Вы пришли на помощь? – предположил Костя, а через секунду из него так и полилось: – Ну, не вы, вас же не было в лицее. Так вы успели вернуться? Сколько я спал? Василия остановили другие учителя? Никита их разбудил, да? Я слышал, как он кричал, это точно были не просто крики, в нём проявилась сила соловья-разбойника, да?
Зоя Никитична, округлив глаза, выставила перед собой руку, будто защищаясь от потока слов.
– Погоди, вдохни. Давай по порядку. Сейчас девять утра, ты проспал всю ночь и утро. Я вернулась пару часов назад, развернула машину, как только мне сообщили о случившемся. И да, Никита разбудил всех в лицее: не только учителей, его вся округа
